«Власть бесит, что мы не хотим притвориться»

В ноябре 2013 года на «радужное кофепитие», - еженедельную встречу ЛГБТ-молодежи Петербурга под предлогом «поиска друзей» вошли два человека. Первый достал пневматический пистолет и начал стрелять. Второй избивал собравшихся бейсбольной битой. В результате выстрелов один из участников кофепития лишился глаза, другие получили ранения рук, ног, грудной клетки. С такими нападениями Святослав Паршиков, урбанист и ЛГБТ-активист, сталкивался не раз. В октябре 2022 года 30-летний петербуржец попросил убежище в Финляндии: формально в связи с мобилизацией, но по сути, по его словам, из-за того, что гомосексуалы стали мишенью, объектами для судов и отвлечения внимания от проблем в России.

В России как в газовой камере

То кофепитие Паршиков пропустил, но хорошо знал получивших увечья. Он сам столкнулся с нападением, когда среди двухсот человек оказался запертым в небольшом зале на «Квирфесте-2014». Нападавшие пустили в помещение через вентиляцию удушающий газ. «Мы очутились в газовой камере, многих стало тошнить, потребовалась скорая», – вспоминает он.

Дверь «газовой камеры» блокировал депутат петербургского ЗакСа Виталий Милонов. Вместе с «православными помощниками» он часто врывался в гей-клубы, срывал арт-представления и выставки. «Про Милонова говорили: Виталик лучше геев знает, где в Питере классные «радужные вечеринки», – шутит Паршиков. Но в тот момент было не до смеха. «После дозы газа мы рвались на свежий воздух. Нападавшие опять стреляли в глаза. На этот раз из шприцев с зеленкой. Весь в поту Милонов кричал: «вы извращенцы, вы укронацисты».

Святослав Паршиков. Фото из личного архива

Привычка сдавать с потрохами

Серия нападений, буллинг в соцсетях, угрозы родственникам к 2013 году убедили гомосексуалов иметь наготове загранник и визу. В 2014 после аннексии Крыма они уже говорили друг другу: если прикрепляют ярлычок «нацист», принимают гомофобные законы, значит с нами начинается война, как с украинцами. ЛГБТ-человеку нужно быстро реагировать, вовремя эвакуироваться за границу. Святославу Паршикову пришлось покидать по похожим причинам родные Набережные Челны. Там маленький Слава провел школьные годы. «Сегодня хотим покопаться на стройках, найти металлолом, старшаки с района попросили, – приглашали с собой одноклассники. – Металлолом не очень-то цепляет», — отвечал десятилетний Святослав. Такой диалог был не редкость в Татарстане, – одной из самых криминальных точек страны 90-х и начала нулевых. В ОПГ зазывали со школьной скамьи, давали задания найти обломки труб, а лучше металлические прутья. Они использовались в нападениях, бандитских побоищах сотня на сотню.

«Лет в 14 у друзей появлялись подружки, – вспоминает Святослав. – А мой глаз цеплялся за парней. Я залез на специальные сайты и постепенно осознавал ориентацию. В последнем классе сделал несколько каминг-аутов. Друзья были в шоке». Их реакция побудила раствориться в большом городе. Оставаться в криминальной провинции было опасно.

В Питере Паршиков закончил университет ГАСУ, полюбил урбанистику. Работал в строительной компании где, по его словам, занимались чем угодно, но только не строили. 80% зарплаты выдавали черным налом. «В день конкурса (например, на госзаказ от РЖД: ремонт 50 км полотна и зданий около путей), директор заходя в офис командовал: не дышать! Мы задерживали дыхание, а он намекал, – «откат» за победу в конкурсе оплачен, но выдохнуть можно только после оформления документов». Далее компания перепродавала подряд субподрядчикам вдвое дороже и жила на разницу в цене.

Чтобы дышать свободнее молодой урбанист перешел на работу в районную библиотеку. Составлял подборки книг по архитектуре, устраивал урбанистические лекции. В феврале и сентябре 2022 года он участвовал в антивоенных митингах. «Протестующие списывались в телеграме, подсказывали на каких улицах «высадились космонавты». На Садовой? Значит телепортируемся на канал Грибоедова. У Дворцовой площади меня могли задержать в туалете. Повезло, «космонавт» зашел туда по естественным нуждам», — вспоминает Паршиков. 

Профессор Тартуского университета Андрей Макарычев в интервью «Радио Свобода»: «Государство более 10 лет назад стало предъявлять права на тела россиян в рамках биополитики. Это началось с «приватизации детей» «закона Димы Яковлева» о запрете гражданам США на усыновления из России. В этом же ряду - законы, позволяющие преследовать геев. В Чечне они стали сигналом к задержаниям, пыткам, убийствам гомосексуалов. Путинисты хотят запретить и аборты. В период войны власти потребовалось снизить чувствительность общества к смерти тела. Поэтому смерть героизируется. Путин уже говорит откровенно: лучше умереть на войне и героями, чем от водки».

Осенью 2022 года список из арестованных, иноагентов, эмигрантов среди знакомых Святослава значительно вырос. Дизайнера его книги об архитектуре Казани задерживали трижды. Один раз ее на 14 часов наручниками приковали к стулу, ни разу не дав ни воды ни еды. За урбанистами Питера с антивоенной позицией следили сотрудники Центра «Э» в масках, оказывая психологический прессинг, мешая проводить экскурсии.

На работе мужчин-библиотекарей предупредили: «военкомам сдадим с потрохами». Обещали передать в военкомат адреса, телефоны по первому требованию. «Повезло, что начало мобилизации совпало с запланированным отпуском, – говорит Святослав. 27 сентября 2022 года, взяв с собой 400 евро я поехал в путешествие: Финляндия – Эстония. Уезжая я не был уверен, вернусь или нет. Сейчас понимаю, трип затянется надолго. Возможно, вообще навсегда».

Жонглирование паспортом

В Лаппеенранте, Йювяскюля, Таллинне, Раквере френды из России настигали Паршикова сообщениями: «на Сенной площади отлавливают пачками, затем мобилизуют». Коллеги рапортовали: «на работе выдали повестки якобы для сверки документов, идти не хотим». Другими красками рисовали Россию родители: «просили не волноваться и доверять президенту», говорили: «никакой войной не пахнет», что «Зеленский скоро обоср****».

«Тем временем деньги заканчивались, а решение, просить убежище или нет, еще не было принято. Я метался от экономии до транжирства: сегодня считал евроценты, искал в магазинах бананы со скидкой, на завтра срывался и ходил в дорогие музеи Алвара Аалто, Киасма. На ночлег вписывался к знакомым, пользовался каучсерфингом, – вспоминает Паршиков. – Хозяин одной из квартир в Хельсинки, – Алекс убедил не ждать полного пи***ца, не играть в русскую рулетку, принять статус беженца. 17 октября 2022 года мы с Алексом вошли в полицейский участок Пасила (район финской столицы) и взяли талончик под номером «018», как будто в Сбербанке».

От волнения талон уже размок в руке, когда их пригласили в кабинет. За стеклом сидел блондин, на вид практикант лет 20-ти с зубочисткой во рту. «I need asylum (мне требуется убежище), – произнес я неуверенным голосом, - вспоминает Паршиков. – Сотрудник взял мой паспорт, измерил рост, вес. Затем минут пять мы ждали пока освободится старший офицер. В это время полицейский подкидывал мой загранник. Тот подлетал сначала на полметра, а затем на метр. Мы с Алексом переглянулись. Вдруг паспорт упал. Мы рассмеялись. Позже мне рассказывали схожие истории. Жонглированием финн снимал у нас стресс». 

Три дня Паршиков провел в транзитном центре беженцев близ аэропорта Вантаа: волновался, правильно ли указал причины обращения за убежищем, – угроза участия в военных преступлениях и принуждения выполнять преступные приказы? «При слове «мобилизация» могли и отказать», – говорит Святослав. Восемь коек на комнату, сквозняк, однообразная еда вынудили на несколько дней попроситься к знакомой. Лилит: немка, работающая в Финляндии приютила Святослава в служебной квартире Ботанического сада. Через неделю за завтраком зазвонил телефон. «Oh my God» – вскрикнула подруга, услышав по громкой связи голос социального работника: — you will go to Kemijarvi. Лилит знала, Кемиярви очень далеко от Хельсинки, – аж за полярным кругом». 

В Лапландии россиянин трижды в неделю плавал в бассейне по льготному абонементу – 50 центов за сеанс, бесплатно посещал разговорный клуб финского и пункты раздачи зимней одежды. При этом карман уже грела платежная карта, куда каждый месяц первого числа запросившим убежище капает по финским меркам маленькая сумма, 348 евро и 50 центов. Этого хватает на трехразовую еду, но вот купить, например, новую электробритву сложно, – признаются эмигранты.

Те же, кто закрыл «Мемориал»

Освоившись, Паршиков продолжил кампанию против войны в Украине во ВКонтакте: с конца октября он публиковал антивоенные посты в группе под названием Urban Geek, которую создал 5 лет назад. По его рассказам, 134 участника группы, - ценители архитектуры и дизайна при появлении в ней постов: «Нет войне», «Слава Украине», «Россия - террористическое государство», «РФ разбомбила мирный город Мариуполь» не покинули ее, а наоборот поддержали публикации. Власти, Z-тролли, и Z-патриоты несколько недель не реагировали на контент.

«Тролли на зарплате возбудились тогда, когда я начал снабжать посты решетками хэштегов, – вспоминает Паршиков. – Хэштеги увеличили раздачу информации, антивоенные посты стали заметными, а это капец как не нравится надзорным органам». Вскоре на страницу посыпались оскорбительные комментарии: «какая сука тебя родила», «я бы разбомбил не только Украину, но и тебя мразь» и предупреждения от администрации ВКонтакте: «удалите противоправный контент во избежание блокировки». 

15 декабря 2022 года группу Urban Geek заблокировали. «Идет полная зачистка инфополя, – отвечает на вопрос «зачем» Паршиков. – Друзьям блокировали даже группы из пяти участников. Антивоенные словосочетания ищут машинными методами, программы поиска настраивают айтишники и аналитики, юристы оформляют решения и постановления». 

Чтобы придать огласке имена таких «юристов» и отделы, где они работают, Паршиков направил письма с риторическим вопросом о причинах блокировки своей группы в Роскомнадзор и Генпрокуратуру. Ответ пришел от управления Генпрокуратуры с длинным названием: по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях, противодействии экстремизму и терроризму с подписью замначальника управления Алексея Жафярова. 

Прокурор Алексей Жафяров известен своей обвинительной речью на судебном процессе о ликвидации «Мемориала», - правозащитной, благотворительной организации, исследующей массовые репрессии в СССР. Жафяров в частности говорил: «Мемориал», спекулируя на теме политических репрессий XX века, создает лживый образ СССР… Почему сейчас мы, потомки победителей, вынуждены наблюдать за попытками реабилитации изменников Родины».

Ближе к Рождеству световой день в Заполярье стремился к нулю. Для профилактики хандры с эмигрантами в Кемиярви периодически работали психологи. Бесконечной полярной ночью Святослав Паршиков задумался о возвращении в регионы страны «где света больше и темп жизни выше». В интернете он нашёл ссылки на так называемые Народные колледжи, которые в Финляндии абсолютно бесплатны и приглашают на обучение мигрантов. Они позволяют людям из разных стран выучить язык и получить диплом о финском среднем образовании.

В Суоми жизнь №2, - она счастливее прежней

«За учебой ты не просто ждёшь интервью в миграционной службе, а как бы идешь навстречу финнам, общаешься, проникаешь в культуру, язык», - поясняет Святослав. Написав письма в 20 колледжей, он получил ответ из пяти и выбрал для учебы город Лоймаа, – в 65 киломентах от Турку. Перед Новым 2023-м годом он и ещё трое друзей попросили о переводе с севера на юг. 5 января 2023 года на ЖД вокзале Лоймаа в 7 утра их уже встречал уютный студенческий микроавтобус. Для начала компанию определили в общежитие, но в августе переселили в двухкомнатную квартиру со всеми удобствами. 

«В колледже учатся люди разных возрастов из любой точки глобуса: Афганистана, Никарагуа, Сомали, Украины, России, – перечисляет однокашников Святослав. – Есть молодежь, а есть ученики с опытом: например, знакомой афганке - 72 года. Все предметы: алгебра, обществознание, основы здоровья - мы изучаем на финском. Но первый и главный предмет, - это сам финский с абсолютного нуля. Наш христианский колледж до войны хотели закрывать из-за нехватки абитуриентов. Сейчас свободных мест нет. Если они и появляются, директор снаряжает автобус до Польши и привозит оттуда желающих связать судьбу с Финляндией беженцев Украины».

Колледж помог российским эмигрантам объединиться в группу «Лоймаа против войны», которая регулярно проводит пикеты и митинги против агрессии России в Украине в самой Лоймаа, Турку, Хельсинки и Тампере. «Нам россиянам, да всем кто приехали из тоталитарных стран надо учиться пользоваться демократией, – убеждает Паршиков. – Перед пикетом мы уведомляем о времени и месте его проведения местную полицию. Сперва удивлялись, ведь согласование проходило быстро, а полицейские неожиданно предлагали не огреть дубинкой, а охрану». 

На прошлой неделе у российских активистов был юбилейный - десятый - митинг. «Мы стараемся проводим их каждое 24-е число в Лоймаа у гипермаркета «Призма» или в других городах, – приглашает к участию Святослав. – Финны фоткаются с нами, предлагают помощь. Автомобилисты, проезжая, поднимают большой палец вверх. Плакаты печатаем в библиотеке с помощью программы Canva. Мой фаворит, – плакат Путин с кляксой крови на воротнике, а внизу надпись - киллер! Он хорошо читается и попал на первые страницы финских и мировых СМИ на большом шествии в Хельсинки в годовщину российского нападения». 

С 30 ноября Финляндия закрыла все пропускные пункты на границе с Россией и уже давно (с 30 сентября 2022 года) не позволяет въехать россиянам с шенгенскими визами. Но дела тех, кто успел попросить убежище и ожидает интервью в миграционной службе (таких по данным Migri - 1109 человек) финны планируют начать рассматривать после Нового года. Святослав Паршиков не переживает по поводу «затяжки» и «подвешенного статуса». «Девушки в колледже говорят, в случае отказа в убежище моментально придется подыскивать финского мужа, я отвечаю, – мне тоже, – шутит он. – В России власть бесит, что геи внутренне свободны и не хотят притворяться. В Суоми этого и не требуется. Здесь начинается моя вторая жизнь, и она счастливее прежней».