Военная кафедра

Несколько лет назад такие люди вели себя намного тише. Мнения своего не скрывали, но на высокую трибуну не поднимались – их не пускали. Рассказывать о преимуществах войны «перед жалкой мирной жизнью» они могли разве что в узком кругу. Проще было прочесть о «пользе войны» у какого-нибудь писателя-классика, того же Фёдора Достоевского, когда он цитирует своего знакомого «мечтателя».

Иллюстрация Йозефа Лады к книге Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка».

«Война должна ускорить внутреннее преображение»

Мечтающих о войнах по всему миру – миллионы и миллионы. Не было бы мечтателей, не было бы и войн. Но не все мечты сбываются.

После того, как в России два года подряд Совет Федерации даёт разрешение президенту России на проведение военной операции за пределами страны, желающих помечтать публично о будущей войне становится всё больше. Один из них – генерал-майор Александр Владимиров, разговорившийся на страницах газеты «Культура». Недаром он президент Коллегии военных экспертов России, участник заседаний «Изборского клуба». Его «экспертное» мнение таково: воевать необходимо. И не просто воевать, а с конкретными врагами. Две страны он называет: Катар и Саудовская Аравия.

Этот «эксперт» объясняет тем читателям, кто ещё не понял, ради чего российские граждане должны проливать свою кровь: из-за нефти, из-за ваххабизма и из-за беженцев. Нефть генерал ставит на первое место: «Вся эта «буза» с нефтью на Ближнем Востоке может быть закончена, когда будет решена вооружённым путём проблема монархических режимов Катара и Саудовской Аравии. Они уже всем надоели - сидят на нефти, плодят ваххабизм как государственную идеологию и терроризм. Топят Европу своими антропотоками. С Саудовской Аравией и Катаром всё равно придётся воевать...»

Начинать войну против другого государства только потому, что оно «всем надоело»?

И вообще, кому это – «всем»?

Иногда не только от генералов услышишь то же самое: «Всё равно же придётся воевать. Так не лучше ли напасть первым? Нанести упредительный удар, пока цена на нефть ещё позволяет и всё ещё имеются денежные запасы».

На недавнем заседании круглого стола исполнительный секретарь «Изборского клуба» Виталий Аверьянов, перечисляя аргументы в пользу ближневосточной войны, сказал: «Ещё один аргумент в пользу сирийской кампании России — война должна ускорить внутреннее преображение».

В сказанном нет ничего нового. Похожие рассуждения записал тот же Достоевский – в апреле 1876 года. Он в дневнике приводит высказывание своего воинственного собеседника (кстати, человека сугубо статского): «Дикая мысль, — говорил он, между прочим, — что война есть бич для человечества. Напротив, самая полезная вещь… политическая, международная война приносит лишь одну пользу, во всех отношениях, а потому совершенно необходима» (см.: Ф.М. Достоевский. Дневник писателя. 1876 г..Собр. соч. в 15 т. т.13). Братоубийственную гражданскую войну он не приветствовал, а вот «международную» - другое дело. От неё якобы одна польза.

В октябрьском интервью газете «Культура» Александр Владимиров объяснил, зачем было важно, чтобы Россия ввязалась в очередную войну: «Необходимо понять, что Россия «вошла в войну», и мы должны переходить к обязательным мобилизационным государственным практикам. Надо по возможности быстро удалять из власти в России «либерально практикующих» людей: если ты воюешь, но исповедуешь идеологию своего врага, ты, безусловно, ему проиграешь. Мы на это права не имеем».

Бомбим террористов, а в уме держим «либерально практикующих людей».

Замечательное выражение: «либерально практикующие люди». Видимо, это кто-то вроде каннибалов?

«Обороняясь, мы увеличиваемся»

Когда сравниваешь то, что наговорил в позапрошлом веке статский собеседник Достоевского, с тем, что пишут в газетах и блогах нынешние проповедники и провозвестники войны, то разницу заметить трудно. Аргументы те же: «война очищает», «война мобилизует», «война сплачивает и укрепляет».

Иллюстрация Йозефа Лады к книге Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка».

Обычно в таких случаях применяют сравнение «лечебное кровопускание» или что-то в этом же духе.

Собеседник Достоевского настаивал: «Ложь, что люди идут убивать друг друга: никогда этого не бывает на первом плане, а, напротив, идут жертвовать собственною жизнью — вот что должно стоять на первом плане. Это же совсем другое. Нет выше идеи, как пожертвовать собственною жизнию, отстаивая своих братьев и своё отечество или даже просто отстаивая интересы своего отечества. Без великодушных идей человечество жить не может, и я даже подозреваю, что человечество именно потому и любит войну, чтоб участвовать в великодушной идее. Тут потребность» (см.: Ф.М. Достоевский. Дневник писателя. 1876 г..Собр. соч. в 15 т. т.13).

Можно подумать, что на войне все только и делают, что великодушно жертвуют собой. А кто же тогда убивает? Особенно учитывая то, что обычно мирных жителей погибает в пять-десять раз больше, чем военных.

Если почитать высказывания сторонников «Новороссии», то аргументы будут те же, что у достоевского «мечтателя». Жажда умереть в бою «за дело мира» где-то под Луганском или Донецком, а то и под Дамаском. Это называют «религией победы». И какая же религия без жертвоприношений? Об этом любит рассуждать недавно вернувшийся из Катара председатель «Изборского клуба» Александр Проханов. Иногда он это называет «оборонным сознанием».

Ещё один «эксперт» - руководитель аналитического центра «Копьё Пересвета», ответственный секретарь «Изборского клуба» по региональной и международной деятельности Олег Розанов в прошлом году объяснял особенности российских войн так: «Метафизика русской жизни парадоксально заключается в том, чтобы, обороняясь, Россия прирастала. Все войны, которые вела Россия, были оборонительными. И сейчас на нас напали - через важную часть русского мира - Украину. И мы, обороняясь, прирастили свои территории. Крым. Это оборона или нападение? Новороссия - оборона или нападение? Обороняясь, мы увеличиваемся».

Получается, что всякая война, в которую ввязывается Россия, заведомо оборонительная. А, как известно, лучшая защита – это нападение. Будто бы как только мы начинаем защищаться, так автоматически расширяем свои границы. Так уж на роду написано. Судьба.

Однако не всякая война «патриоту» в радость. В мае прошлого года Александр Проханов накануне Дня Победы мечтал не о какой-то гипотетической войне, а именно о блиц-криге: «Пусть президент Путин примет военный парад и отдаст приказ проходящим полкам и боевым машинам прямо с Красной площади, мимо храма Василия Блаженного отправиться в Донецк, где раненый ополченец слабеющей рукой бросает бутылку с зажигательной смесью в фашистский бандеровский танк».

Не исключено, что «одиннадцатый сталинский удар» всё-таки был нанесён, но не в мае, а чуть позднее. В августе.

«Пацифизм - жест мазохистского отчаянья и трусости»

«Я за войну, я за присоединение территорий, я за отъём городов и областей, - писал распалившийся не на шутку Эдуард Лимонов в марте 2014 года. - Империализм - это бодрость и здоровье нации. Пацифизм же – согбенная, покорная сдача врагу земли и населения - есть закат для нации, её конец, жест мазохистского отчаянья и трусости».

Здесь не просто жажда захватить как можно больше земель. Захват (или «возвращение утраченного») всего лишь средство, а цель – взбодрить нацию, вывести её из спячки.

Сегодня Лимонов нацелился на противника покрупнее. Украина его интересует меньше. В октябре 2015 года он опубликовал проповедь под названием «По сути, вы хуже Гитлера». К кому с такими словами может в октябре 2015 года обратиться русский писатель? Конечно, к США: «По сути, вы хуже Гитлера, который всех доставал, но всё же в основном бесчинствовал в Европе, а вы разоряете спокойные страны повсюду. Жуткая страна США, жуткие люди эти американцы». Человек, который в книге «Другая Россия», в главе «Трупный яд ХIХ века», сетовал, что Россия не прочла «основопологающие книги ХХ века», в том числе и «Майн Кампф» Адольфа Гитлера, мог бы подобрать и какое-нибудь другое сравнение. То Гитлер у Лимонова великий мыслитель, которого надо читать и перечитывать, то правитель лишь немногим лучше Обамы.

…У собеседника Достоевского был и ещё один аргумент в пользу войны: «Когда война кончится, как любят вспоминать о ней, даже в случае поражения!»

В общем, люди живут войной всегда. Во время мира они по ней тоскуют и вспоминают, а дождавшись войны – «живут полноценной жизнью». Чтобы окончательно добить своего собеседника, «певец войны» в позапрошлом веке обрушился на «жалкий» мир: «Великодушие гибнет в периоды долгого мира, а вместо него являются цинизм, равнодушие, скука и много-много, что злобная насмешка, да и то почти для праздной забавы, а не для дела. Положительно можно сказать, что долгий мир ожесточает людей. В долгий мир социальный перевес всегда переходит на сторону всего, что есть дурного и грубого в человечестве, — главное к богатству и капиталу».

Вы хотите прочитать диалог Достоевского с Лимоновым? Перечитайте дневник Достоевского, апрель 1876 года. Тот человек, которого автор «Преступления и наказания» называет «парадоксалистом», - вылитый Лимонов.

Там же Достоевский приводит такие слова: «И не верьте, когда в войну все, встречаясь, говорят друг другу, качая головами: «Вот несчастье, вот дожили!» Это лишь одно приличие. Напротив, у всякого праздник в душе. Знаете, ужасно трудно признаваться в иных идеях: скажут, — зверь, ретроград, осудят; этого боятся. Хвалить войну никто не решится».

Нет, в ХХI веке решившихся не то что похвалить войну, а сочинить хвалебную оду – множество. Пишут колонки, сочиняют песни, раздают интервью, участвуют в ток-шоу… Звучит настоящий военный хор, в который влился даже голос интернет-омбудсмена при президенте России Дмитрия Мариничева. Этот уполномоченный недавно объяснил недальновидным пацифистам, каким образом российское военное присутствие в иностранных государствах поможет навязать этим государствам наши отстающие технологии. Это ещё один аргумент» в «пользу войны». Не хотят покупать наши технологии? Заставим под дулом автомата. Военное присутствие как рекламная кампания.

Не хотят с нами по-хорошему, будут жить по-нашему.

Как раз это повторяет Захар Прилепин: «Залог сохранения Украины — это её вхождение в состав Российской Федерации, тогда она будет спокойно развиваться». Уничтожение как способ сохранения.

Необходимостью «сохранения Украины» объясняется отправка в «Новороссию», в том числе из Пскова, добровольцев из числа однопартийцев Лимонова и Прилепина.

Война как способ успокоения.

Егор Холмогоров в прошлом году был более многословен: «Украина больше не может и не должна рассматриваться нами как суверенное государство, имеющее пусть самое призрачное право на поддержание порядка на закрепленной за ней на политических картах территории…Единственным источником порядка на этой территории может быть Россия».

Любители войны даже готовы иногда признать, что они тоже не прочь пожить в условиях мира, но жизнь и история диктуют своё. «Может быть, какое-то очень маленькое государство и могло бы отсидеться в нейтралитете, никуда не посылая свои войска, - пишет в статье «У меня есть мечта» чеченский писатель Герман Садулаев. - Моя страна может быть либо империей, либо историей, третьего не дано. И в истории она останется как империя... Десять лет мира — и вот военными округами командуют какие-то тыловые интриганы».

В общем, война как способ победить интриганов, а заодно отличная возможность устроить «учебно-тренировочную войну» (это термин Садулаева, он говорит, что раньше такие войны устраивала Америка, но её время прошло). Мечтатель Садулаев с удовлетворением пишет: «Сегодня моя страна вернулась в большой спорт», – причём имеет он в виду не количество завоёванных олимпийских медалей, а количество взорванных во время вооружённой кампании ракет.

Война для таких людей действительно спорт, в котором слабые гибнут по-настоящему. Сильные, впрочем, иногда тоже гибнут.

«Если б не было на свете войны, искусство бы заглохло окончательно, - рассуждал «мечтатель» из дневника Достоевского. - Все лучшие идеи искусства даны войной, борьбой. Подите в трагедию, смотрите на статуи: вот Гораций Корнеля, вот Аполлон Бельведерский, поражающий чудовище... Теперешний мир всегда и везде хуже войны, до того хуже, что даже безнравственно становится под конец его поддерживать: нечего ценить, совсем нечего сохранять, совестно и пошло».

Достоевский, правда, пытался что-то возразить: «Но вы говорите о великодушных идеях, об очеловечении. Разве не найдётся великодушных идей без войны? Напротив, во время мира им ещё удобнее развиться». (Контраргументов у Достоевского нашлось немного. Возможно, потому что он и сам был иногда не прочь «повоевать» на чужой территории, в 1876-77 годах в дневнике от своего имени несколько раз написав: «Константинополь, рано или поздно, а должен быть наш»).

В том-то и дело, что не все предлагаемые идеи великодушны, и Аполлонов Бельведерских в запасе у Лимоновых, Холмогоровых и Дугиных не так много. Вместо Аполлона – Проханов на танке, а это совсем не одно и то же.

В российском Уголовном кодексе есть, конечно, статья 354 - «Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны», но она, как правило, в таких случаях не работает. Может быть, это происходит потому, что не всякая война правоохранителям кажется агрессивной. За публичные призывы к развязыванию гибридной войны наказание не предусмотрено.

К тому же, не всякий публичный человек призывает к войне. Он всего лишь о ней мечтает вслух. А за мечты о «справедливой войне» в нашей демократической стране наказывать не принято.

Агрессия – это нападение, а российские сторонники войн постоянно подчёркивают, что призывают не нападать, а защищаться – на дальних или ближних подступах. На Украине, в Сирии, в Ираке, в Катаре… Стран на карте так много, что глаза разбегаются. Как сказал на заседании «Валдайского клуба» Владимир Путин: «Ещё пятьдесят лет назад ленинградская улица научила меня правилу: если драка неизбежна — бить надо первым». Наверное, трудно жить с мыслью, что драка или война – неизбежность. Неужели и вправду долгий мир ожесточает людей?