Сколько гибелей шло к поэту…

Памяти Юлия Александровича Селиверстова

Он еще с нами. Вдруг встанет на пороге с неизменной сумкой на плече, извиняющимся тоном скажет: «Опять я не вовремя…». Не так часто и заходил к нам, в институт «Спецпроектреставрация», но был настолько своим, что эти появления были как продолжение постоянного диалога.

Не случайно же возникли наши диалоги в «Псковской губернии» – они просто были печатным вариантом этих дружеских бесед, продолжением работы.

Юлий Селиверстов пришел к реставраторам в 1983 году, совсем юным, но с виду таким солидным. Своей бородой вписывался в образы интеллигенции, среди которой вырос: отца, Александра Ивановича Селиверстова, соратника реставратора и кузнеца Всеволода Смирнова, Савелия Ямщикова, столичного искусствоведа, и всех, близких по духу творчества друзей, приятелей, знакомых. Все они оказали влияние на Юлия.

Эпоху «шестидесятников» в Пскове и судьбы их детей еще надо осмыслить. Это поколение оставило мощный резонанс, опорную точку дальнейшей нашей жизни. Сейчас хочу поделиться впечатлением от фотографий, тех остановленных мгновений наших выездов к памятникам – в городе или в районах. Фотографии не предназначены для парадных презентаций, просто снимались попутно, для памяти.

Вот самые ранние – в 2008 году у церкви Константина и Елены, по письму местных жителей, жалующихся на то, что территорию так загородили оградами, заперли входы, что не попасть на могилы родных. Вот и поехали – посмотреть, что за нарушения у маленького храма на берегу Псковы. Тогда были с нами Алексей Старков и Марина Кулакова – археолог, начальник НПЦ по охране памятников. Печальным было зрелище суетливых самодеятельных домиков-сарайчиков, запущенного кладбища во дворе этого частного хозяйства и какой-то кирпичной башни, поставленной на месте погребений.

А вот – горькая память. После похорон Саввы Ямщикова 22 июля 2009 года вернулись из Пушкинского заповедника, с Воронича, в Псков, и невозможно было разбежаться по домам, к обычным мелочам. Поехали к Покровской башне, тогда еще без шатра. Все чувствовали, что хуже всех Юлику, бесконечно несчастному, – Савва опекал его с детства, и он, потеряв свою защиту, был в состоянии безнадежности.

Теперь я вижу что-то общее в их уходе – внезапном и опустошающем.

В прошлом августе - счастливая поездка в село Кярово с коллегами по Общественной палате. Надо было отметить 200-летие Бородинского сражения, участником которого был Петр Коновницын, гдовский дворянин, отец будущих сыновей-декабристов. Тогда утро началось с удивительного: заказанную в цветочном на «Ниве» для графа Петра Коновницына и его жены, погребенных в Покровской церкви села Кярово, корзинку с розами неожиданно оплатил владелец рынка Леонид Тевосян, случайно оказавшийся утром в магазине. Он, узнав о цели нашей поездки, с каким-то редким энтузиазмом и радостью вручил мне эту корзинку. И вот в таком настроении мы поехали в гдовскую глушь, и оказалось, что церковь ремонтирует молодой священник за какие-то спонсорские небольшие деньги. Мы ходили по старому погосту, где под ногами в траве лежали столетние плиты с именами и прощальными надписями, читали их и думали, что надо бы и эти плиты принять под охрану…

А вот еще выезд, на этот раз в предместья Пскова – когда Юлик уже работал в музее, но находил возможность помочь. Дело в том, что правильно увидеть и одновременно на месте оценить панорамы города с дальних точек можно только профессионалу, способному видеть, думать и анализировать. Мы обычно выезжаем не в одиночку, требуется сверять свои выводы с надежным и понимающим задачу коллегой. Юлик был незаменим в этом, ничего не надо было объяснять – пространство, композицию, масштаб он ощущал безошибочно.

В октябре 2011 года в Изборске награждали лауреатов Всероссийской премии «Хранители наследия». Сколько близких друзей, коллег собралось на торжество, как тихо было в осенних крепостных стенах. Праздновали с чувством надежды и тревоги: реставрационные работы только начались, и за праздничной площадкой работали археологи и архитекторы, пока гости принимали поздравления. Юлий среди толпы – это нечасто бывало, он предпочитал небольшой круг общения. Но здесь, кажется, впитал эту редкую ауру дружелюбия.

Так же, как и во время похода с архитекторами по городу, где и тогда были, и сегодня остаются неприкаянными здания XVII века. Неоптимистичными были его размышления по поводу судеб средневековой архитектуры: все остается по-прежнему, в упадке. Это был апрель прошлого года.

Один из последних снимков – с реставраторами, где – свой среди своих. Всегда немного отстраненный, наверное, воспринимающий нас и жизнь не так, как мы привыкли, – глубже и необычнее. Он, оказывается, постоянно писал стихи, а мы не знали об этом. У него был издан один сборник, а потом – только тексты, связанные с бытовыми задачами – музейной и реставрационной работой.

Не мог он не чувствовать и не думать об окружающем мире, а это тяжелый труд для души и тела. А какой мир он видел – где в каждом факте было заложено какое-то гибельное зерно. И вот – ушел.

Ирина ГОЛУБЕВА,

председатель Псковского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры

Диалоги И. Голубевой и Ю. Селиверстова см.: И. Голубева, Ю. Селиверстов. Какова S Ленина? // «ПГ», № 44 (465) от 18-24 ноября 2009 г.; И. Голубева, Ю. Селиверстов.Псковский жребий // «ПГ», № 29 (500) – 30 (501) от 28 июля – 10 августа 2010 г.; И. Голубева, Ю. Селиверстов. Испытание медными трубами // «ПГ», № 14 (536) от 13-19 апреля 2011 г.; И. Голубева, Ю. Селиверстов. Заказ на Псков // «ПГ», № 28 (550) от 20-26 июля 2011 г.; И. Голубева, Ю. Селиверстов. Четвёртое измерение или «Индейская резервация» русских // «ПГ», № 50 (572) от 28-31 декабря 2011 г.; И. Голубева, Ю. Селиверстов. Черта под Псковом // «ПГ», № 35 (607) от 12-18 сентября 2012 г.; И. Голубева, Ю. Селиверстов. Синдром обременения //  «ПГ», № 16 (638) 24-30 апреля 2013 г.