«Мужа вы мне не вернёте, остальное меня не касается»

В Псковском городском суде начался процесс над обвиняемым в убийстве отца Павла Адельгейма

22 января Псковский городской суд приступил к рассмотрению уголовного дела против Сергея Пчелинцева, обвиняемого в убийстве известного псковского священника и богослова отца Павла Адельгейма. Обстоятельства этой трагедии хорошо известны, и вина подсудимого, судя по всему, не вызывает сомнений даже у стороны защиты. Осталась только одна загадка, которую пытались раскрыть – в первую очередь для себя, не для протокола – участники судебного заседания: как так получилось, что психически больной человек оказался в доме Адельгеймов, почему никто не разглядел, что Пчелинцев нездоров, и не помог ему вовремя?

Сергей Пчелинцев. Фото: Александр Сидоренко

Нам свойственно думать о том, что трагедию можно было предотвратить. В самых безнадежных ситуациях человеческий разум цепляется за множество «если»: если бы священник не отменил в тот вечер свою поездку в Псковский район, если бы отец накануне сумел увезти Сергея Пчелинцева из Пскова домой, в Москву, если бы ножи были тупые… С точки зрения разума проще найти чисто рациональную ошибку, что-то упущенное и несделанное, вместо того чтобы принять как данность трагическое стечение обстоятельств – случайность.

Разум давно отучил нас полагаться на случай, а тем более верить в «божий промысел» или «происки дьявола». Поэтому так сложно уложить в голове то, что случилось вечером 5 августа 2013 года, когда приезжий молодой человек, верующий, культурный, одним точным ударом в сердце убил православного священника, знаменитого на всю Россию богослова и общественного деятеля, отца Павла Адельгейма. Никто не знал, что молодой талантливый телеоператор страдает психическим расстройством. Никто не мог предположить, что оно даст о себе знать в доме у священнослужителя. Случай. Рок в чистом виде.

И кажется, что обвиняемый в убийстве ошарашен этим не меньше, чем потерпевшие.

Если кто-то и думал, что Сергей Пчелинцев – злодей, то, посетив суд 22 января, должен был бы переменить мнение. В клетке для обвиняемых сидел совершенно разбитый молодой человек, не отстраненный, но пытающийся скрыться где-нибудь внутри своей головы. Можно представить, насколько тяжело ему было слышать раз за разом описание событий 3-5 августа: как он приходил и уходил из дома Адельгеймов, как ел за столом своей будущей жертвы, как бродил потом с ножом в руке по улице Красногорской. Тем более что сам он всего этого не помнит – об этом Пчелинцев говорил врачам в городской больнице, после операции.

Нелегко приходилось и его матери, приехавшей на суд как законный представитель своего признанного невменяемым сына. Светлана Ковалева просидела весь суд, закрывая лицо рукой. У нее не было вопросов ни к обвинению, ни к свидетелям. Она отказалась общаться с прессой, не пыталась поговорить с сыном.

Она тоже чувствовала вину. На суде стало известно, что после убийства мать Сергея Пчелинцева приезжала в Псков – просить прощения у Веры Адельгейм, вдовы отца Павла. Но Вера Михайловна не держит зла ни на нее, ни на ее сына. Еще в первый день, когда ее вызвали в полицию как потерпевшую, она заявила следователям: «Претензий я никаких не имею. Мужа вы мне не вернете, остальное меня не касается».

«Чувство злости, неприязни не испытываю»

- Знаком ли вам обвиняемый?

- Нет, не знаком.

- Чувство злости, неприязни к нему не испытываете?

- Нет.

- Ничего не мешает вам давать показания?

- Нет.

Этот диалог судьи и свидетеля повторился 22 января раз десять. Судья Галина Белик вызвала для дачи показаний Веру и Ивана Адельгеймов, их соседей, полицейских, задержавших Пчелинцева, и врачей, лечивших его после попытки самоубийства. Вопросы задавала только государственный обвинитель. У адвоката вопросов не было.

Участие защиты в процессе выглядело чистой формальностью. Еще 20 ноября следственное управление следственного комитета по Псковской области сообщило о результатах психолого-психиатрической судебной экспертизы, проведенной в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского в Москве. Специалисты пришли к выводу, что в момент совершения преступления Пчелинцев находился в состоянии психического расстройства, исключающего вменяемость. И хотя медики сочли обвиняемого способным участвовать в процессе, результат рассмотрения дела предугадать легко: скорее всего, Пчелинцева направят на принудительное психиатрическое лечение. По всей видимости, такой исход устраивает его родственников и адвокатов.

Из рассказов матушки Веры и ее соседей, перед судом предстал действительно ненормальный человек.

3 августа: «Ты знаешь, он ушел»

Светлана Ковалёва. Фото: Александр Сидоренко

- Мужу позвонила Аня Шишова – это дочка Полины Дашковой – и попросила разрешения приехать. Сначала она собиралась вместе с Сережей приехать, а потом в последний момент у нее что-то изменилось, и он приехал один. Приехал, как ни странно, он неожиданно: в час дня к нам пришел. Он объяснил это тем, что он ехал на машине, заплатил 16 тысяч… - рассказывала Вера Адельгейм. - Я ему предложила покушать – он отказался, он сказал, что трое суток ничего уже не ел и не спал.

Уже странно. Дальше – больше.

Днем 3 августа отец Павел взял Сергея с собой в гости к Анастасии Волковой, на встречу с группой молодежи. Сергей отказался заходить в дом – остался на улице:

- Там где-то на травке лежал, а потом зашел и сказал, что ему плохо. Его отвезли в городскую больницу, в приемный покой, сделали кардиограмму. И врач сказала, что кардиограмма нормальная, давление нормальное, все. Ему сделали какой-то укол, дали лекарство, и она сказала: «У него страшное истощение, и его нужно уложить. Дайте ему феназепамчика две таблетки и уложите его спать». Ну вот, муж приехал, дали феназепам, уложили его спать, прошло минут 10-15, я слышу – дверь стукнула. Я выхожу, смотрю – нет и куртки его, и рюкзака. Я захожу, мужу говорю: «Ты знаешь, он ушел». Ну, ушел – ушел.

Через некоторое время Сергей позвонил и стал объяснять, где он находится – это было недалеко, перекресток Индустриальной и Инженерной. Адельгеймы поехали за ним, но не нашли.

- Муж у меня обошел даже кустики, кусты, там, вот, траву вот высокую, кусты – нигде его не нашел, - рассказывает Вера Михайловна.

Адельгеймы вернулись домой - гостя не было. Потом раздался телефонный звонок: водитель такси спрашивал, как к ним проехать. Когда подъехало такси, Сергей попытался расплатиться, похоже, второй раз: вместо того, чтобы взять деньги, таксист дал сдачу с пятитысячной купюры. Запоминающийся момент – водитель вряд ли забыл такого пассажира. Он мог бы быть интересным свидетелем – рассказать о том, чего не знает никто: где бродил Пчелинцев, убежав из дома священника. Но в первый день заседания такого свидетеля не было.

- Я еще этому таксисту говорю, я говорю: «Парень-то больной». Он говорит: «Я понял», - вспоминала на суде матушка Вера. - Ну вот, таким образом он зашел домой и пошел спать.

4 августа: «Он сказал, что разобрался в себе»

В воскресенье Пчелинцев проснулся рано утром, где-то в семь часов, оделся и сразу ушел.

- Он пришел где-то около часу, - рассказывает Вера Михайловна. – Пришел, сел, спокоен. Здесь он сказал, что разобрался в себе - в чем разобрался?.. Я не знаю, не могу сказать.

Этот рефрен - «я разобрался в себе», «я все понял» - звучал потом до самой трагедии. Что-то происходило в голове у Сергея, что – никто теперь не скажет.

Днем за Сергеем приехал его отец, чтобы забрать сына домой, в Москву.

- Приехал папа, мы его тоже посадили за стол, он тоже покушал. Вот здесь за обедом Сережа съел две тарелки супа, съел второе, съел яблоко – ну, т.е. он покушал хорошо, - рассказ Веры Адельгейм звучит слишком по-домашнему для уголовного дела. - Отец ему сказал: «Сережа, я приехал за тобой. Пошли на вокзал, купим билет». Они ушли на вокзал, я думала, что они уже не вернутся, но они вернулись, сказали, что билеты взяли.

Перед тем, как уйти на поезд, Пчелинцев стал просить отца Павла взять его к себе или помочь устроиться в монастырь. Священник его отговорил: ты, мол, ничего не знаешь о монастырской жизни. «Ты поезжай в Москву, походи там по храмам, по монастырям, а потом приезжай, и я потом тебе помогу», - пересказывает матушка Вера.

На этом их разговор закончился, и Сергей вышел во двор, к отцу.

- Когда он вышел, встал перед ним на колени и говорит: «Папа, я тебя прошу, не надо меня отправлять в психушку». Отец ему сказал: «Сереженька, никто тебя в психушку не отправляет, просто тебя нужно врачу показать». Ну и они ушли.

Потом обвинитель уточнила: говорил ли отец Пчелинцева что-нибудь о состоянии здоровья сына?

- Отец сказал, что у него опухоль в мозгу и что они хотят его положить в больницу на обследование. И он сказал, что у него бывают в последнее время довольно регулярно очень страшные головные боли, - ответила Вера Михайловна.

5 августа: «Бес, бес, бес!»

Как известно, от отца из поезда Сергей Пчелинцев сбежал.

Утром в понедельник позвонила Аня и сказала, что Сергей сидит где-то на станции, без денег и телефона. Отец Павел поехал за ним и привез домой.

- Он приехал и, понимаете, был какой-то такой, взвинченный, - вспоминает матушка Вера. - Он взял со стола яблоко, съел, я предложила ему покушать супу – он тарелочку супа съел и убежал. Минут через 15-20 вернулся, я спрашиваю: «Сереж, ты где был?» Он говорит: «Я ходил купаться». На Пскове, где мы живем, есть одно место, где можно было покупаться, но это нужно знать… И он весь сухой был. И вот он убегал из дому: убегал – приходил, убегал – приходил. Я на что только обратила внимание, что он уходил без рюкзака и без куртки, он так бегал.

Вечером отец Павел вынес на кухню две книги: «Это книжечка Моисея и «Я полюбил страдание» епископа Луки». И пока чистил кабачок, стал рассказывать Сергею что-то из богословия…

- Я ушла к плите, и через несколько минуток я услыхала вскрик. Не крик, ничего, а просто такой короткий вскрик, - дает показания Вера Михайловна. - Я подхожу – а он стоит перед столом. Муж за столом сидит, наклонившись, а он стоит перед столом и кричит: «Бес, бес, бес». Я еще думаю: «А кто бес? На кого он, кого так обзывает?».

Потом Вера Адельгейм увидела лужу крови на столе и обо всем догадалась. Вытолкнула Сергея из дома, крикнула соседям, чтобы вызвали скорую. Попробовала приподнять мужа, но «почувствовала, что у него здесь мокро», стала звонить в скорую сама.

- Я еще звоню в скорую, а мне оттуда отвечают, что «Что вы так кричите?». Я говорю: «А что бы вы делали, если у вас мужа бы зарезали?»

Пчелинцев зашел обратно в дом. Вера Адельгейм рассказывает, что смахнула ножи, которые лежали у отца Павла, на пол. Сергей же прошел на кухню и взял другой нож, с ним и вышел на улицу.

Ножи, кстати, это тоже случайность.

- За неделю до этого к нам домой пришел какой-то молодой человек и стал предлагать какие-то вещи купить. И предложил мне набор из трех ножей. Я его купила, потому что все ножи тупые, а это, думаю, новые ножи, и такое впечатление, что острые, - рассказала Вера Адельгейм.

Одним из этих новых острых ножей и был убит точным ударом в сердце отец Павел.

«Не очень все это приятно: человек с ножом»

Остальное известно со слов соседей.

Галина Краморова отдыхала дома после работы, когда услышала крик. Ей показалось, что кричала Маша, дочь Адельгеймов. После перенесенного в младенчестве менингита она в свои 53 остается ребенком – «может испугаться собаки, может еще что-то».

- Поэтому мы не сразу кинулись, то есть прошло, наверное, минут пять, - говорит Галина Константиновна. - Но крики все продолжались, и мы поняли, что что-то здесь явно не так, потому что так долго она кричать не может. Я вышла на улицу посмотреть, в чем дело. Во дворе соседнего дома я увидела Ксению – Ксения тоже была обеспокоена шумом на улице.

Оксана Курта рассказывает, что в тот момент занималась делами на огороде. Она увидела, как из дома Адельгеймов выбежал молодой человек

- Он кричал: «Что я сделал! Что я сделал!». Такая фраза, типа такого что-то, что-то он сделал.

Слышала она и Машины крики:

- Она кричала: «Сережа дурак!». Ну, я испугалась, я думала: может, что-то и с ней произошло.

Зайдя в дом к соседям, она увидела истекающего кровью отца Павла.

Соседка Мария Михайлова рассказывает, что вечером 5 августа выбежала на улицу, услышав «страшные крики»:

- Я выбежала на улицу и думаю: что случилось? И на меня шел юноша: рубашка была расстегнута, распоясанный, махал руками, в одной руке держал нож. И он так страшно кричал: это даже не крики, это какие-то визги были, вообще не человекоподобные. Он шел на меня, мимо меня - по направлению в церковь. Он кричал все время: «Господи, что я натворил!». Я, честно говоря, решила, что он идет людей убивать в церковь, потому что о таких случаях слышала по телевизору, и думаю: что мне делать? Я побежала звать полицию. Набрала 112 по мобильному телефону и сказала: так и так, у нас душевнобольной человек, идет по улице Красногорской в направлении улицы Инженерной, - попросила вызвать патрульную машину.

О том, что произошло, соседка догадалась, услышав причитания дочки отца Павла:

- Дочка отца Павла, Маша, она ходила, плакала очень горько, и она все говорила: «Зачем этот Сергей приехал к нам? Зачем он приехал к нам?» Из этого я сделала вывод, что их гость Сергей, вот этот молодой человек, в силу каких-то причин убил отца Павла.

Житель Красногорской Сергей Степанов, услышав крики, сел на велосипед прокатиться, посмотреть что происходит. Наткнулся на Пчелинцева с ножом:

- Я ему крикнул, чтобы он бросил нож. Он резко от меня отвернулся и потом, видимо, одумался или что, повернулся в мою сторону и пошел в моем направлении. Я стал потихоньку отъезжать. Как бы не очень все это приятно: человек с ножом. Соответственно, дошли мы до дома отца Павла, пошли чуть дальше. Я увидел народ на улице и сказал, чтобы все за калитки зашли.

Практически все соседи, ставшие свидетелями трагедии, вызвали скорую и полицию. На место происшествия приехали сразу две патрульные машины. Полицейские рассказывали, что в момент задержания Пчелинцев все время спрашивал: «Я его убил?».

- Много говорил, что-то невнятное, из разряда, что «Сатана попросил меня убить, я убил, я убил святого человека». Что-то в этом роде, - свидетельствовал оперуполномоченный уголовного розыска Дмитрий Митрофанов. - После задержания он также просил его добить, убить. Точных фраз сейчас не припомню, потому что было давно это все.

Во время задержания Пчелинцев успел дважды ткнуть себя ножом в область груди. Та же бригада скорой, что ничем не смогла помочь отцу Павлу, увезла его убийцу в больницу - сразу на операционный стол.

Врач Елена Кормилова, которая лечила Сергея Пчелинцева в отделении реанимации, рассказала суду, что в больнице подсудимый «вел себя хорошо», никакой агрессии не проявлял. О том, что произошло на Красногорской, врачи с ним не разговаривали.

- Он утверждал, что он обстоятельства всего произошедшего не помнит, с какого-то определенного числа. Даже тот день вообще, он говорил, не помнит, - рассказала врач.

* * *

Следующее заседание суда Галина Белик назначила на 5 февраля. По мнению государственного обвинения, оно завершит этот уголовный процесс: ожидается, что приговор суда будет вынесен в тот же день.

Светлана ПРОКОПЬЕВА