Славянский союз

«Поставь сегодня побольше старого фанка. Хочу окунуться в воспоминания и хочу отдохнуть»
Зоран Чирич, «Хобо».

Предыстория этой статьи – не очень обычная. Дело было в день празднования 1150-летия российской государственности. Пока писатель Александр Проханов, министр культуры Владимир Мединский и губернатор Псковской области Андрей Турчак спускались с так называемого Священного холма под Изборском, ко мне подошел депутат Государственной Думы из фракции «Единая Россия» Александр Васильев, которого я знал еще школьником, а точнее – лицеистом. Через минуту он уже показывал мне на своем телефоне фотографию обложки новой книги, которую издал в Пскове наш общий знакомый Максим Николаев. На обложке было написано: «Зоран Чирич. «Хобо». Альтернативный гангстерский эпос от самого культового автора Балканского полуострова».

Так я узнал, что в Пскове появилось издательство «Лемакс», названное по начальным буквам имен супругов Николаевых – Лены и Максима.

Прошел месяц. Роман «Хобо», выпущенный независимым псковским издательством, за это время поступил в ведущие магазины Москвы, Санкт-Петербурга, Архангельска, Великого Новгорода, Иркутска и в один из магазинов Пскова. Разумеется, заказать «Хобо» в интернет-магазине OZON.ru тоже можно.

В общем, появился повод для разговора с издателем Максимом Николаевым, тем более что открывается роман эпиграфом из песни «Subterranean Homesick Blues» Боба Дилана с его пятого альбома (1965 года): «Берегись, малыш, // Ты что-то натворил. // И одному Богу известно когда, // Но ты снова это сделаешь».

«Первая книга должна быть особенной, близкой, дорогой сердцу»

- Максим, почему первой книгой нового псковского издательства стало издание сербского писателя, да ещё такого как Чирич, которого называют «самым печально известным балканским писателем» и сравнивают с Чарльзом Буковски и Марио Пьюзо?

- Первая книга должна была быть той, какую я бы сам хотел прочитать. Чтобы спустя какое-то время говорить, что вот она, наша первая книжка. Она должна быть особенной, близкой, дорогой сердцу… И я не разочаровался. Когда как покупатель заходишь в магазин и видишь много книг, то есть большая вероятность допустить ошибку. Как показала наша работа с автором и собственно с книгой, мы не ошиблись.

- Первая книга – любимая, а вторая уже может быть ненавистной? Ненавистной, но доходной.

- Как сказал Олег Новиков из издательства «Эксмо»: «Мы не можем заставить людей читать то, что нравится нам».

- То есть можно предположить, что издание таких нестандартных книг как роман «Хобо» может больше не повториться?

- Нет, я думаю, что мы периодически будем повторять нестандартные вещи. Но сейчас мы только начинаем работать. Нам надо сформировать свою издательскую политику, прощупать рынок, а потом уж решить – сколько и что мы будем издавать. Мы не хотим уходить полностью в популярную литературу. Эксперименты обязательно будут, тем более что они ведь могут приносить и существенный коммерческий эффект.

- Возвратимся к первой книге. Как произошло знакомство с текстом, с автором, с переводчиком?

- Мы вышли на автора через Союз писателей Республики Сербии. Там мне дали электронный адрес. Мы с Зораном Чиричем списались и сразу нашли общий язык. Это очень приятный в общении человек.

- Как я понимаю – рок-н-ролльного типа.

- Да. Достаточно открытый, простой…

- Как текст на русском языке оказался в поле твоего зрения?

- Текста на русском языке еще не было, когда мы с Зораном Чиричем общались. Просто мне захотелось начать с чего-то сербского, потому что мне интересна эта культура. Не только сербская, а балканская в целом. Я был уверен, что кроме Павича и Петровича, которых у нас издают, есть что-то еще. Мне захотелось издать нечто принципиально другое. «Хобо» - текст американизированный, вестернизированный, но всё равно в нем есть балканский колорит. Мы решили начать именно с этого романа, потому что он наиболее прославившийся у Чирича.

- Итак, издательство «Лемакс» заключило договор с автором, а потом вышло на известного переводчика…

- Да. Я считаю, нам повезло, что Лариса Савельева в это время была не очень занята и согласилась с нами работать. Хотя текст для перевода очень сложный.

- Ну, не сложнее, чем тексты Павича?

- Я с Ларисой Савельевой общался по этому поводу. Она говорит, что сложнее, хотя еще сложнее – переводить Горана Петровича.

«Мы и так уже всех удивили…»

Сербский писатель Зоран Чирич.

- Чирич – культовый писатель в Сербии, у Ларисы Савельевой – очень большой послужной список как переводчика. Она перевела на русский язык почти всего Милорада Павича. «Лемакс» же – совсем никому не известное издательство.

- Как так получилось, что с нами согласились работать? Роман «Хобо» был издан в 2001 году, но до сих пор у нас не переведен… Мы общаемся с русскоговорящими сербами, в частности – с журналисткой и издателем Любинкой Миленчич – и знаем, что в Сербии очень много востребованных за рубежом писателей.

Следующей книгой, которую мы издадим, будет роман Грозданы Олуич «Голоса на ветру». Олуич у нас известна только сборником сказок, вышедшим в СССР в 1983 году. Ее книги переведены на 22 языка, а в России не издавались. В Сербии достаточно большое культурное пространство, к которому российские издатели не обращаются. Мы стали первыми. Почему бы и нет?

- Вторая книга, и снова сербская. Да вы – иностранные агенты!

- Любинка Миленчич возглавляет в Сербии издательство «Руссика», которое выпускает только российскую литературу. Мы, конечно, так делать не будем, но вторая книга тоже выходит в переводе Ларисы Савельевой. Как сказал один израильский критик – это сербские «Сто лет одиночества»… Мы знаем, что есть такой писатель как Виктор Олегович Пелевин, с которым очень любят сравнивать других авторов. Есть японский Пелевин – Ясутаки Цуцуи, есть польский Пелевин – Ежи Сосновски, есть сербский Пелевин – Зоран Живкович, есть даже английский Пелевин – Уилл Селф.

- А новоявленного нобелевского лауреата Мо Яня называют китайским Кафкой и одновременно китайским Хеллером, что уже смешно… Интересно, кто у нас будет русским Мо Янем?

- У нас есть не только сербские проекты. В следующем году выйдет роман одного латиноамериканского автора. Автор еще не издавался в России.

- О нем уже можно говорить?

- Уже можно, мы только что подписали договор.

- В таком случае, надо сказать – как его зовут и откуда он.

Максим Николаев протягивает договор, разумеется, составленный не на русском языке.

- Фамилия его еще на русский язык не переведена (шутка).

- Хосе Вольфанго Монтес Ваннучи, – диктует Максим Николаев. – Он из Боливии. Переговоры мы вели почти год. Роман называется «Иона и розовый кит».

- Можно сказать – боливийский Мелвилл.

- Да нет… По этому роману был снят в свое время фильм. Он номинировался на «Оскара» и попал в шорт-лист.

- Издательство «Лемакс» выступило в Альянс независимых издателей и книгораспространителей России. Что это вам дает?

- Нам удалось, например, пообщаться с коллегами. В частности, Михаил Котомин из Ad Marginem рассказал нам много полезных вещей, что существенно помогло, когда мы выбирали типографию и начинали заниматься распространением.

- Но при этом в этом году в московских книжных выставках-ярмарках не участвуете. Разве вы не хотите всех удивить?

- Мы и так уже всех удивили (улыбается). В издательском бизнесе есть такое понятие как издательство одной книги. Так вот, мы, когда вступали в Альянс, были «издательство ни одной книги» (смеется). Мы вступили и о нас написали в «Российской газете» через запятую: Ad Marginem, «Лемакс», «Издательство Ивана Лимбаха»... Я думаю, что мы больше, чем удивить тогда – никого не сможем.

- А почему вы не сотрудничаете с российскими авторами? Им переводчик не нужен. Многие из них живут ближе, чем в Боливии.

- Это большие риски.

- Риски в чем?

- Коммерческие риски. Возьмем, например, Зорана Чирича. В Сербии он продается хорошо. И чтобы мы ни говорили – люди везде похожи. Если мы берем хорошего автора и хорошего переводчика, то у нас есть все шансы. А теперь представьте – издательство «Лемакс» из Пскова издает какого-нибудь Васю из Кондопоги.

- А если роман Васи из Кондопоги посвящен чеченцам и русским? При этом роман остросюжетный – кровь, слезы, любовь. Тема межнациональных отношений, скандал… Разве это не интересно?

- Думаю, что нет. Такие темы не для книг. Книга – это продукт, рассчитанный на долгое потребление. Эта тема скорее для газет.

- Поэтому вы выбрали культового сербского автора. Но культ, как прекрасно известно, часто появляется на пустом месте. Возьмем Pussy Riot.

- Это нормально. Кто-то песенки в храме поет, кто-то с крестами бегает. Все получают какие-то дивиденды. Никому из них не интересно снизить градус напряженности. Им интересно, что они делают. Интересно митинговать, интересно запрещать… Но мне кажется, что для маленького издательства, не обладающего большими ресурсами, мы выбрали оптимальный вариант. В России 140 миллионов человек, а в мире – 7 миллиардов. Даже по теории вероятности, талантливых писателей в мире больше, чем в России. Может быть, через несколько лет мы решимся издавать и российских авторов.

- Собираетесь ли вы издавать нон-фикшн?

- Да, в планах это есть. Это будет естественнонаучная и экономическая литература. Хотя мне бы хотелось переиздать Ги Дебора, потому что в свое время это было сделано отвратительно. Но я понимаю, что как редактор я этого не потяну. Для этого надо как минимум закончить философский факультет. Но зато у меня есть экономическое и техническое образование.

- Напоследок расскажи еще что-нибудь о Зоране Чириче, но только то, что не попало на обложку первой его русскоязычной книги.

- Когда мы заключили с ним договор, он сказал: «Максим, я так рад, что моя книга выйдет на языке моего любимого писателя – Бабеля».

Алексей СЕМЁНОВ