Махинация, или Адская машина

Махинация - действие, направленное на получение выгоды нечестным способом. Происходит от латинского слова machina – машина и латинского же слова machinatio (уловка, хитрость). На этой машине можно уехать далеко и надолго.

Махинация – примерно то же самое, что афера, жульничество, мошенничество. Но это не просто обман, а целый хитроумный механизм, требующий топлива, смазки и постоянного обслуживания… Наиболее опасной эта машина становится тогда, когда превращается в государственную.

«Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать? Никакой и никогда». Так в позапрошлом веке в очерке «Новый Нарцисс, или Влюбленный в себя» написал известный знаток бюрократических механизмов Михаил Салтыков-Щедрин.

«Какой вопрос прежде всего занял умы сеятелей?- задавался вопросом Салтыков-Щедрин. – Вопрос о снабжении друг друга фондами… Каким образом достать эти тысячи? Как устроить, чтоб бумажный дождь падал в изобилии и беспрепятственно? Ответ: сходить в карман своего ближнего. И практично, и просто. Но спрашивается: когда и какой бюрократ предлагал что-либо иное?- Никакой и никогда».

Интрига в том, чтобы подобрать к карману ближнего самый подходящий путь. Он не обязательно должен быть прямым. Здесь ценится тонкость. В идеале, обобранный должен еще и поблагодарить вора за то, что не отобрал последнее.

Мошенническая машина постоянно нуждается в обслуживании. И здесь особую роль играют деятели культуры, которые делают путь машины более благородным. Они, словно лакеи в ливреях, стоят по бокам кареты.

В этом смысле не так давно очень откровенно высказался Константин Райкин. И не где-нибудь у себя в гримерке, а в эфире Первого канала телевидения.

«Мне приходится делать всякие очень несвойственные для себя вещи, - признался он. - Договариваться с начальством, говорить не то, что я думаю. Потому что я давно с собой, со своей совестью договорился, что ради театра я сделаю очень многое – я утрусь, если меня унизят, я ничего, я снесу это. Если это будет на пользу театру, я снесу... Я буду заниматься подхалимажем. Я наплюю на свое личное человеческое достоинство в какой-то момент для того, чтобы моему театру было хорошо, потому что, на самом деле, мое достоинство там, в театре, понимаете? А не во мне лично. А я утрусь, я так для себя решил. Не то, что уж мне приходилось так превращаться в какой-то коврик, чтобы об меня вытирали ноги, но какие-то большие над собой усилия, все-таки, мне приходилось делать». [ 1 ]

Райкин был слишком многословен. Михаил Булгаков то же самое в «Жизни господина де Мольера» написал намного короче: «Прескучно живут честные люди! Воры же во все времена устраиваются великолепно, и все любят воров, потому что возле них всегда сытно и весело».

Боюсь, что с таким подходом к искусству, как у Райкина, ничего по-настоящему высокохудожественного не создашь. Привычка оставлять свое человеческое достоинство где-то в укромном месте, а не носить его постоянно с собой, превращает в подхалимаж не только переговоры с властью, но и собственно спектакль. Режиссер привыкает заискивать, в том числе перед зрителем.

Поэтому-то совсем недавно и еще один театральный деятель – драматург и режиссер Николай Коляда – вошел в штаб поддержки кандидата в президента России Владимира Путина, переметнувшись туда из другого лагеря. И объяснил Коляда это без стеснения: «Вообще-то 5 миллионов тебе дают, Коляда, тебе дает правительство здание для театра, чего-то для тебя делают – а ты тут будешь сидеть и оппозиционировать? Здесь, понимаете, синица в руке, а журавль в небе мне не нужен. За мной 65 человек, и у каждого в семье еще по три человека. И надо дружить с властью, если уж честно…».

Куда уж честнее. Это и есть действие, направленное на получение выгоды. Честность этого способа – сомнительна, потому что небескорыстна.

Примерно так же, как и Коляда, видимо, объяснили бы свое участие в предвыборной кампании власти и некоторые другие деятели культуры. Они тоже выгодно договорились с совестью. Кое-кто даже вошел в предвыборные списки и имеет шанс стать депутатом. На вопрос: «Почему вы это сделали?», эти люди вполголоса отвечают почти одно и то же: «Мне пообещали, что это будет неплохая защита, и с должности меня не сместят. По крайней мере, в ближайшее время. Как тут было не согласиться?»

Можно себе представить, что это будут за депутаты. Да они за все что угодно будут голосовать. И нет сомнений, что всегда при этом найдут убедительные оправдания. Для себя же, в узком кругу, они объяснят происходящее тем, что это всего лишь machinatio (уловка, хитрость).

Они продолжат заниматься подхалимажем. Они, безусловно, наплюют на свое личное человеческое достоинство, чтобы помочь театру (библиотеке, музею, киностудии). Ради возвышенных целей на что только не пойдешь.

Впрочем, зачем повторяться. Это уже давно описано – у того же Булгакова в «Жизни господина де Мольера», когда он рассказывал о нравах одного из самых могущественных людей Франции XVII века, Николя Фуке.

Главное достоинство Фуке заключалось в том, что он был элегантный казнокрад, а для пущей элегантности окружил себя философами, художниками, писателями… И все это были совсем не бездарные люди, которые сами не прочь были обличить общественные пороки. Тот же Мольер, Лафонтен… С помощью вот таких талантов он и создавал высокое искусство, разоряя страну.

«Учинить такой грабеж государственной казны, какой учинил Фуке, редко кому удавалось, - писал Булгаков. - В конце концов, Фуке совершенно потерял представление о том, где кончаются казенные деньги и начинаются его собственные. Описать то, что творилось в министерстве финансов при Фуке, немыслимо. Выписывались ассигновки на уплату из истраченных уже фондов, в отчетах писали фальшивые цифры, брали взятки...»

Маленькие хитрости быстро превратились в большие. И никто из окружения Фуке, включая самых образованных и элегантных, не решился ему подсказать, что чувство меры он уже давно потерял. Все были заняты подхалимажем – с высокими целями, конечно.

В конце концов, Фуке на фронтоне своего дворца велел начертать латинский девиз: «Чего я еще не достигну?» И это попалось на глаза королю Людовику XIV. Король задумался.

Последние 19 лет своей жизни Фуке провел в тюрьме (его арестовал лейтенант королевских мушкетеров д’Артаньян). И все потому, что Франция, также как и Россия, все-таки не пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать. А любая самая хитроумная уловка может незаметно превратиться в ловушку для того, кто решил перехитрить всех.

Алексей СЕМЁНОВ, составитель словаря

1 Первый канал. 31 октября 2011 года. Константин Райкин в программе “Познер”: http://vladimirpozner.ru/?p=8368