Давай поссоримся

Знаете про воду и молоко, да? Совершив единожды ошибку, начинаешь страховаться и перестраховываться. Вот так и мне, после сложностей первого брака, хотелось, чтобы во втором все было идеально. Чтобы хотя бы младший сын никогда не видел родителей злыми, раздраженными, ссорящимися.

Увы, только издалека все счастливые семьи кажутся одинаковыми. Внутри семьи всегда происходят какие-то эмоциональные движения; люди, даже самые близкие, не только радуют, но и порой огорчают, ранят друг друга. И мне долго казалось, что главное — защитить от этих не самых приятных моментов детей. Да, случаются ссоры и разногласия — но, пожалуйста, не при детях и шепотом.

Только дети, как ни шифруйся, существа очень наблюдательные. Саша как-то вызвал меня на разговор:

- Мам, вы что, совсем не ссоритесь?

- А зачем ссориться? - решила я не посвящать сына в неприятные подробности.

- Ну, тебя вот все-все устраивает?

- Не все, наверное. Но это же не повод ссориться.

- А что делать?

- Открыть рот и сказать спокойно.

- А если не поможет? Открыть рот и громко крикнуть? - Сашино ехидство порой безгранично и пробивает брешь в любой «правильной» позиции.

- Ладно-ладно, сдаюсь. Иногда мы тихонько ссоримся.

- Знаешь, мам, это очень страшно, когда вы тихонько ссоритесь. Ходите потом надутые непонятно почему.

Мне сразу вспомнилась семья подруги детства, которая жила тихо-мирно пятнадцать лет. А потом в один день родители развелись, хотя, казалось бы, предпосылок к этому никаких не было. Трагедия для девочки-подростка была разрушительнейшая. Подруге казалось, что мать и отец обманули ее, скрыв проблемы. Наверное, дети все-таки имеют право знать, что происходит в их семье.

На этой волне я в очередной раз бросилась читать педагогическую литературу. Оказывается, психологи действительно советуют решать конфликты при детях. Если, конечно, родители умеют это делать цивилизованным способом — без пустых упреков, оскорблений, безобразных сцен. То есть сначала все-таки стоит потренироваться между собой, а потом уже демонстрировать отпрыскам навыки, который они, с изрядной долей вероятности, будут применять и в собственной семье и даже раньше — в отношениях со сверстниками. Понаблюдав за детьми, можно догадаться, как общаются между собой их родители.

Конфликты в семье, увы, случаются не только между супругами, но и между детьми-родителями. Мне, например, с сыновьями приходится ссориться несколько чаще. Наверное, потому что за них душа болит больше. Хотелось бы всегда быть спокойной, разумной, действовать, как учат педагоги и психологи, не идти на поводу у эмоций. Но тогда я, наверное, была бы роботом, а не человеком.

Стыдно признаваться, но очень часто в конфликтах с детьми я бываю не права. Не выспалась, увязла в работе — и вот уже ответила раздражением на пустячную просьбу. Устала, накопилось — и вместо спокойного разговора реагирую криком. Самое неприятное, что чувство стыда в таких ситуациях заставляет идти дальше, подмывает убедить себя, что это дети виноваты, довели мать капризами, вредностями и прочими детскими неожиданностями.

Конфликты стали гораздо короче, а мои собственные вспышки — реже, после того, как я научилась тормозить поиск виноватых. Была слишком эмоциональна — успокойся, извинись, поставь точку. Чувствуешь, что близко «взрыв» - честно предупреди детей, что просто устала и можешь реагировать неадекватно на их традиционные шалости. Они-то тоже не заинтересованы в ссоре. Скорее всего — прислушаются, хотя это, конечно, раз на раз не приходится.

К сожалению, навык этот отработался уже после рождения Льва, Саше мама досталась молодая и горячая. И теперь очень хорошо видно, как по-разному дети ведут себя в конфликтных ситуациях. Александр может долго, очень долго копить обиду, дуться, терпеть. Но взрывается он потом, как водородная бомба — редко, но метко. С момента последней такой вспышки прошло, слава богу, полтора года, но после нее пришлось ремонтировать сорванный карниз.

Извиняться Саша не любит, даже если был не прав и совершил какой-то действительно не слишком хороший поступок или обидел кого-то. Он просто какое-то время будет держать дистанцию, давая понять, что видит чужую обиду, а потом будет вести себя, будто бы ничего и не было. Что ж, знаю, с кого брал пример. Мне когда-то казалось, что извиниться перед ребенком — значит подорвать свой авторитет. Правда, когда я откинула это вредное мнение, Александр тоже стал делать ответные шаги.

Лев же, которому мы с самого начала объясняли свои реакции, ведет себя совсем иначе. Умеет извиняться и принимать извинения. И обижается тоже легко — на отказ в просьбе, на замечание. Но обида вовсе не означает истерику или какую-то резкую демонстрацию.

- Я обиделся, - заявляет Лёвка.

- Хочешь со мной пообижаться или один?

- Один, - и на несколько минут уходит в спальню. Вернувшись, сообщает:

- Все, пообижался.

Вообще, младший сын довольно хорошо для четырех лет осознает свои эмоции и состояния. В капризном настроении часто сам догадывается о причинах: «Очень устал», «Хочу кушать» или даже «Хочу поплакать».

У Саши этот процесс идет сложнее. И – учитывая переходный возраст — эти сложности немедленно становятся общесемейными. Бывает, сын из школы возвращается настолько не в духе, что на любое мое слово начинает буквально «огрызаться». Это раздражает, чего там. А родительские попытки выяснить, что случилось, в свою очередь еще больше раздражают его.

Зато удивительным образом снимается напряжение и раздражение, если подсказать:

- Неделя была тяжелая, по шесть уроков каждый день.

- Ммм... Да.

- В школе шумно, голова тяжелая.

- Да...

- Устал уже очень. Хочется настоящего отдыха, каникул.

- Да!

Так вот, постепенно, мы учимся правильно ссориться. И это помогает ссориться меньше.

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует.

Предшествующую публикацию см. здесь.