Заложник провинциального хай–тека

Промер высоты приделов церкви Богоявления с Запсковья. Псковское областное отделение ВООПИиК. Август 2009 года.

9 августа, в День строителя, состоялась торжественная презентация реставрированной церкви Богоявления с Запсковья в Пскове. Были приглашены высокие представители, говорились речи и даже состоялась посадка деревьев в так называемом «Парке зодчих» на берегу реки Псковы. Для человека непосвященного событие было безоблачным в прямом и переносном смысле.

Окончание многострадальной реставрации церкви Богоявления – уникального памятника архитектуры, включенного в историю мирового зодчества как совершенный образец средневековой архитектуры Пскова, естественно, обратило на себя внимание Псковского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников. На протяжении последних десяти лет архитектурная секция общества пристально следила за состоянием храма и территории вокруг него.

Был период, когда церковь, после исследований начала 1990-х годов, в течение двух лет стояла с раскрытыми и брошенными средневековыми погребениями в притворе¹. Потом памятник «остроумно» сдали в аренду магазинчику спиртных напитков. Магазинчик был открыт в северном приделе и до ночи торговал в розлив дешевым вином; по настоятельному требованию членов ВООПИиК его удалось довольно быстро закрыть.

ВООПИиК обращался к властям и в 2004 году, когда строители отеля «Гелиопарк», расположенного по соседству, устроили свалку подсобных материалов у стен церкви, пропахали самосвалами дорогу вокруг памятника, поставили на самом видном месте деревянный нужник и по-деловому зажигали у алтаря костерок, на котором плавили смолу для изоляционных работ.

Между тем зданию храма становилось все хуже и хуже. Вход в церковь стал уже совсем свободным – через любую дыру в кладке. На аварийном участке западной галереи обваливались своды, угрожая жизни бомжей, ютившихся в притворе. У стены с севера свободно произрастала конопля, указывая на использование территории для нужд местных наркоманов.

После визита в Псков В. В. Путина в 2000 г. из президентского фонда были выделены средства для реставрации церкви Богоявления на Запсковье. 4-х миллионов рублей хватило тогда только на устройство кровли, но лед тронулся и псковичи надеялись, что наконец-то начнется настоящая реставрация памятника.

Действительно, церковь Богоявления была включена в федеральную целевую программу «Культура России», и реставрация началась. Работы производились специализированной организацией – ЗАО «Реставрационная мастерская» – по проекту, который был рассмотрен и согласован еще в 1991 г.

Предполагалось, что церковь будет реставрирована по проекту Ю. П. Спегальского, разработанному им в 1947-1948 гг., но осуществленному лишь частично. Спегальским было предложено восстановить первую в Пскове церковь с двумя симметричными приделами. По его мнению, эта архитектурная композиция являлась образцом для церковного зодчества Пскова.

Специального использования памятника Ю. Спегальский не предлагал, так как в послевоенные годы не было и речи о возвращении церкви первоначального назначения. По проекту 1991 г. (автор архитектор А. К. Богодухов) в церкви предполагалось открыть музей церковного искусства, и все элементы интерьера были разработаны для музея: каменные полы из лещадной плиты², специальное освещение, небольшие пристенные витрины для экспонатов.

Как только запахло федеральными деньгами, подсуетилась зорко смотрящая Псковская епархия: оказалось, что у церкви есть настоятель, отец Виктор (Кулев) и организована община (здание в тот момент еще не было передано в пользование епархии). Следовательно, музейные функции исключались: храм, безусловно, должен был быть использован по своему прямому назначению.

Но проекта приспособления здания церкви для богослужений никто не разрабатывал, хотя в памятнике такого класса это должно быть первоочередной задачей для всех организаций, принимающих решения и ответственных за результаты реставрации.

Проект приспособления необходим любому памятнику, так как в нем предусматривается не реконструкция с неизбежными утратами ценных элементов, а оптимальное использование уже реставрированного здания для современных нужд. Иначе говоря, это пользователи обязаны подстроиться под особенности памятника, а не перестраивать его на свой вкус, под свою сиюминутные утилитарные потребности. Это – основной закон реставрации, который, как правило, грубо нарушается именно на стадии приспособления памятника.

Интерьер псковского храма – это материальная форма, которая свидетельствует о традициях православия здесь, на Псковской земле. Это предметная наполненность храма, сочетающая церковные атрибуты с архитектурой сводов и арок, с пространством алтаря, со всей системой богослужения. Это – отлаженный веками, незримый способ приобщения к вере и к церковному ритуалу.

Самый простой пример – устройство в современных, новых зданиях православных храмов традиционных иконостасов, киотов – хотя и грубой, испорченной формы, но явно стремящихся к русской православной традиции (в основном к барокко). Да и сама архитектура современных храмов также подражает древнерусским формам³, хотя почему бы в XXI веке не строить церкви в стиле хай-тек⁴?

Сейчас, когда церковь Богоявления подготовлена к официальной сдаче, мы можем убедиться, что реставрация этого памятника не избежала давления нашего времени, того самого стиля «провинциальный хай-тек» в его в совковом, псевдоправославном варианте. Без профессионального проекта приспособления и ответственного авторского надзора мы получили так называемую «прорабскую» реставрацию, когда решения принимаются на уровне требований строительства, но не реставрации. Архитектурный образ памятника при этом подгоняется под стандарты современного восприятия. Каково это восприятие, говорить излишне, мы не избалованы художественным качеством дизайна, наш удел – турецко-китайская дешевка на местных рынках, выдаваемая за товар мирового уровня.

Уже напрочь забыты простые истины: посещение музеев, выставок, осмотр памятников архитектуры – сложная внутренняя работа, требующая эмоционального и интеллектуального напряжения. От этого благотворного напряжения нас и наших детей усердно отучают и один из примеров тому – реставрация церкви Богоявления с Запсковья, которая подается как готовая к быстрому усвоению, «облегченная» услуга потребителю.

Достаточно подойти поближе и скользнуть взглядом по заглаженным поверхностям стен церкви, острым, как лезвие, углам (совсем выровнять их строителям, слава Богу, не удалось), по «компьютерным» линиям окон, ниш, дверных арок, вызывающим только скуку и раздражение. Достаточно поднять голову и посмотреть на центральный барабан с его орнаментом бегунца и поребрика, а потом перевести взгляд на новодельные малые барабаны приделов – и вы почувствуете разницу между подлинным псковским зодчеством и его слепым подражанием, лишенным вдохновения и смысла.

Апофеозом этой жесткой бессмыслицы стало искажение основной идеи – симметричной композиции храма. Два придела, изначально равные по величине, теперь, после реставрации, оказались неравными. Южный новый придел во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи выше северного, Трехсвятительского, в среднем на 0.7 м. Учитывая совсем небольшие размеры приделов и их верхних частей, эта разница не просто вносит диссонанс в композицию – она лишает ее равновесия, визуальной устойчивости, то есть именно того, что является признаком уникальности этого храма.

То же происходит в интерьере. Прекрасные сводчатые галереи увешаны по стенам ширпотребом осветительных «ракушек», усыпаны розетками и выключателями, чудовищной, «под золото», многоярусной люстрой, играющей роль паникадила. Скамьи во всю длину стен с нелепыми выступами и спинками призваны скрыть приборы отопления. Подоконники закрыты выступающими досками. Все – несовместимо по стилю, все – в противоречии с самой архитектурой.

В центральной части храма выставлен штампованный из пластика, красно-бронзовый иконостас, плохо покрашенный, непропорционально мелкий для величественного масштаба интерьера⁵. Тут же, при входе, устроена тяжелая винтовая лестница на хоры: всё темного дерева, какого-то псевдоготического стиля. И вновь – розетки и выключатели по стенам, бра, скамейки, бумажные иконки в рамочках. Безвкусица, разностилье, тяжесть и полное отсутствие художественного чутья. Не храм, а мелочная лавка, отраженная в настилах сантехнической плитки, которой замощен пол по всей церкви.

Что характерно, здесь строители действовали по желанию пользователя: епархия просила настелить керамо-гранитную плитку, удобную в эксплуатации. Замена плитяного пола на плиточный была согласована не на местном уровне, а в Росохранкультуре. Но федеральная служба не выбирает саму плитку, не выкладывает ее узорами – все это выполнено нашими реставраторами в том чудовищно облегченном варианте, который полностью устроил пользователя. Но это – никоим образом не реставрация, и это окончательно добило интерьер средневекового храма.

ООО «Реставрационная мастерская № 1» – организация, производившая реставрацию памятника, сообщила, например: «Для сохранения ТВР⁶ в помещении при включении отопления было принято решение поставить утепленные металлические двери с сохранением подлинных подстав. Металлические утепленные двери выполняют функциональную необходимость и не претендуют на первоначальный облик».

По тексту комментария очевидно, что понятия о том, что такое температурно-влажностный режим, лицензированная реставрационная организация не имеет. Как и о других, действительно реставрационных работах и методах их выполнения.

Трудно определить, что вызывает большее отчаяние – наружный вид церкви или ее интерьер, «родившийся» в результате реставрации и приспособления. Большего равнодушия и ограниченности ума трудно представить.

Саввой Ямщиковым работы на церкви Богоявления были названы «псевдореставрацией» [см.: Е. Ширяева. На святое дело идем; Савва Ямщиков. Самое время]. Как назвал бы их Всеволод Петрович Смирнов, резкий на слова и тяжелый на руку? Что произнес бы Борис Степанович Скобельцын, исследовавший этот храм в 1970-х годах? Что мог бы сказать Юрий Павлович Спегальский, автор проекта реставрации Богоявленской церкви?

При крупных для Пскова федеральных затратах и, безусловно, большом вложенном труде, государственная комиссия, скорее всего, примет объект. Возможно, комиссия закроет глаза на вопиющие несообразности, допущенные как реставраторами, так и общиной, которая грубо внедрились в процесс возрождения храма и низвела его до уровня стандартного потребления культа – на потребу текущего дня.

Но у комиссии есть и другие возможности: увидеть, что еще может быть исправлено в униженном по недоумию уникальном памятнике. И исходить в своем решении не из опасения «вынести сор из избы», а из понимания долга перед исконно русской, псковской культурой.

Для тех же, кто остается слепым и глухим к сущности псковского церковного зодчества, напомним одну из статей Федерального закона об охране памятников:

«Объекты культурного наследия подлежат государственной охране в целях предотвращения их повреждения, разрушения или уничтожения, изменения облика и интерьера, нарушения установленного порядка их использования, перемещения и предотвращения других действий, могущих причинить вред объектам культурного наследия…»⁷.

А ведь это – первая церковь, в архитектуре которой появились признаки взаимовлияния псковского и московского зодчества: тема, так яростно обсуждаемая псковским обществом в преддверии 500–летия «Псковского взятия». Но все эти признаки как раз и «зареставрировали» до неузнаваемости, до невидимости. Обсуждать стало нечего.

Ирина ГОЛУБЕВА,
председатель Псковского областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры

1. После долгих переговоров погребения были, наконец, закрыты, а останки перезахоронены.

2. Тонкие известняковые плиты с гладко отесанной лицевой поверхностью.

3. Псковские примеры старательного подражания старине – церковь в Орлецах (архитектор Ю. Ширяев), проект еще не построенной церкви в Крестах (архитектор Г. Дирко).

4. Хай-тек (hi-tech) – высокие технологии, неомодернистский стиль в архитектуре и дизайне. В Западной Европе с 1980-х гг. стиль направлен на формирование имиджа крупных коммерческих компаний.

5. Государственный комитет Псковской области по культуре ссылается на то, что проект иконостаса согласован общиной. Неясно только – с кем согласован: с изготовителями или с комитетом по культуре – уполномоченным государственным органом по охране памятников?

6. ТВР – температурно-влажностный режим в помещениях памятника. Назначается специалистом-климатологм после ряда исследований.

7. Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Ст. 33, п. 1 Цели и задачи государственной охраны объектов культурного наследия.