Техника аморальности

Алмат Малатов: «Когда долетишь до середины, не смотри вниз»

«Если тебя не устраивает ситуация – измени ее или изменись сам. Если ни то, ни другое невозможно – выйди из нее. Просто выйди.»

Чуть ли не с середины девятнадцатого века каждое поколение именуется потерянным. Этот ярлык либо навешивается теми, кто не сочувствует молодежи, либо гордо «изобретается» самими представителями поколения.

В некотором возрасте каждый человек начинает осознавать, что когда-то деревья были выше, валенки теплее, а вода мокрее. Жареные павлины встречались повсеместно, реки были исключительно молочными и текли промеж кисельных берегов. И вообще, жизнь была значительно лучше и понятнее.

Кое-кто по достижении этого возраста начинает ощущать усталость от своей теперешней жизни и медленно погружается в счастливые ностальгические воспоминания. Тут-то и появляются либо нехорошие мысли о непонятной «потерянной» молодежи, либо – осознание исключительной потерянности собственного поколения.

Другие не воспринимают появление воспоминаний молодости столь трагически и не чувствуют никакой обособленности от других представителей рода человеческого. А легкую ностальгию воспринимают как некий кризис, который должен привести к обновлению и оздоровлению.

Для таких людей поколения никогда не теряются, только находятся. Потому что эти люди чувствуют течение времени. И ищут не соответствия между собой и другими, а отличия. А потому пишут о себе, ничуть не считая себя заблудившимися или потерянными.

Один из таких редких авторов, Алмат Малатов, еще недавно был доступен только в Интернете. Некоторое время назад он вышел в оффлайн и принес в мир сборник скандально воспринятых рассказов. По всей видимости, изданные Малатовым рассказы не удовлетворили тяги к освещению его личной жизни в молодости, и на свет появился роман «Immoralist. Кризис полудня».

Вряд ли это произведение несет какую-либо воспитательную функцию. Произведение просто смогло «вырасти» из заметок в Интернете и стать настоящей книгой. Это роман-рефлексия, освещающий разные стороны жизни героя-автора, которому вот-вот стукнет тридцать один год. Для автора, медика по образованию, этот возраст отметит наступление второй половины жизни.

Сюжет как таковой в книге отсутствует. Герой просто болтается в воздухе между городами, совершает ностальгический вояж по памятным местам и делится своими воспоминаниями о прошедших днях.

Все воспоминания Алмата Малатова – своеобразный сор, выносимый из избы. То, о чем многие предпочли бы не только не писать, но и не вспоминать никогда, Малатов предает огласке.

Заметки расположены не по хронологии. Повествование постоянно вихляет из прошлого в будущее и обратно. Воспоминания Малатова-школьника перемежаются воспоминаниями Малатова-студента и Малатова-журналиста.

Автор раскладывает воспоминания перед читателем, как уличные торговцы на прилавке свой товар, смешанными в одну кучу. И продает за одну цену радостные воспоминания детства и циничные воспоминания студенческих лет.

Цинизм, по видимому, свойственный Малатову в реальной жизни, наполняет и его произведение. Цинизм больше предназначен для своих – тех, кто поймет его правильно. Для тех, кто имеет отношение к медицине и не знает, в каком месте человеческого организма располагаются такие органы как мораль или совесть. Для тех, чьи студенческие годы хоть чем-то похожи на аналогичный период в жизни Малатова.

Те же, кто незнаком с употреблением алкогольных напитков в качестве питьевой воды, кто не знает, что наркотиками можно поддерживать существование человека, не знает, что такое секс до свадьбы, могут воспринять текст Малатова как оскорбление человеческого достоинства.

Роман Малатова кажется порой не просто циничным, а откровенно бесстыдным. Но бесстыдным не в человеческом, а в каком-то животном понимании. Животные ведь не мучаются от осознания ими содеянного и, более того, считают содеянное верным и правильным.

Ощущение этой животной непосредственности автора даже как-то сглаживает легкий шок от описываемых им сюжетов. Повседневное безумие, беспорядочные связи с представителями обеих полов, стремление к плотским, духовным и прочим радостям воспринимается не со страхом за отдельных представителей рода человеческого, а с ироничными смешками.

Малатова не смущают его воспоминания. Для него это – голая правда тех времен, когда песни группы «Крематорий» задевали за живое и он жил «для того, чтобы завтра сдохнуть». Каждый день мог быть последним, а, значит, нужно было получить максимум пользы от этого дня.

Автор не чувствует, что с наступлением второй половины жизни она заканчивается. Он не ноет, не плачется никому в жилетку об ушедших веселых деньках. И его книга «Immoralist. Кризис полудня» - не роман-исповедь, требующая осуждения и сожаления о заблудшей душе. Автор не теряет себя и поколение похожих на него, он находит этому поколению место среди тех, кто не привык к постоянству, набору условностей и определенности.

Татьяна МОРЕВА

Малатов, Алмат. Immoralist. Кризис полудня. М.: издательство «АСТ», 2007.