С 1996 года, ещё проживая в Питере, я перестал участвовать в фарсе, именуемом у нас в России «выборы».
Почему? Потому что ещё тогда понял тот закон, который теперь очень точно сформулировал В. Пелевин: «Какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами б**** и провокатор. Потому что если бы этот человек не был б****ю и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил — там три кольца оцепления с пулемётами».
Всегда переживал за своих родных псковитян, которые доверчивы как дети. Кто им только ни пудрил мозг: и эЛДеПееРовец, и «говорящий череп Ибикус», и авторитетные предприниматели. В ответ же слышалось только одно: «Батюшка-та наш! Голубчик-та наш!»
В этом году хотел прервать свой мораторий на волеизъявление и поддержать наше псковское «Яблоко». Но выборы для меня закончились раньше, чем начались. За меня уже всё выбрали. Протестовать бесполезно. Как в старом анекдоте: «Денег нет. Топора нет. А начинаешь думать — всё правильно получается».
Теперь я совершенно не вижу смысла идти на голосование. Не потому, что мне белошвейки не нравятся. Просто, если я проголосую за… то, что осталось, меня не поймут даже жена и дети.
Но совсем устраняться из процесса тоже нельзя. Всё-таки, мы, избиратели, коллективно нанимаем депутатов на временную работу по конкурсу, и до следующих выборов нам их терпеть. Поэтому утром, одиннадцатого марта, сразу после утреннего правила, я безвозмездно передам своё избирательное право. Я помолюсь дополнительно, примерно так: «Отче, сущий на небесах! Прости меня за моё дерзновение. У нас сегодня выборы. Но я некомпетентен. Меня всё равно обманет подлейший. Ты же читаешь в сердцах и ведаешь помыслы. Даруй нам такую власть, которую мы заслужили. Дай нам силу смиренно принять её. Во имя Господа Иисуса Христа. Аминь».
А что ещё мне остаётся?
Игорь БОРИСОВ.
Дер. Черёха Псковского района.