Волшебство Татьяны

Театр

Нет, она не снимает готовые сцены из театрального действа. Каждая из ее фоторабот - законченный спектакль, придуманный и поставленный художником. И неважно, что видит зритель: портрет незнакомки в стиле ретро, натюрморт или сюжет из жизни начала XX века. Остановленные мгновения настолько ярки, динамичны (это в черно-белом-то исполнении), целостны, что живут собственной, независимой от мастера жизнью, и зритель невольно придумывает свой сценарий, создает историю со счастливым или не очень финалом.

Ее работы похожи на детскую игру в «секрет», когда конфетный фантик, прикрытый осколком стекла, «пакуется» в заранее выкопанную ямку, тщательно прикрывается землей. Осторожно открываемая детской ручонкой фантазия-композиция рождает чувство восторга от прикосновения к тайне, непостижимой и в своей непостижимости особенно притягательной. Кажется, вот сейчас раскроется секрет, но, распадаясь на составные реальные детали, тайна остается нераскрытой.

Татьяна - мастер по созданию таких тайн: что ни работа, то новая загадка. Разгадать ее невозможно еще и потому, что зрителю неизвестно, какой смысл вложил автор в свое творение – нет подсказки. Обычно она не дает своим работам названий, не желая ограничивать воображение зрителя рамками авторского восприятия. Она приглашает зрителя стать автором своей тайны. Так рождается фототеатр Татьяны Даниловой.

- Но что же в творчестве художника первично: театр или фотография?

- Прежде был театр. Но началось все еще раньше - с Петербурга, тогда Ленинграда. Этот город со времен студенческой юности значил для меня много больше, чем просто красивый город. Чуть ли не все каникулы прошли в прогулках по его улицам, музеям, выставкам. Два года назад в стенах родного института (я заканчивала Свердловский архитектурный) на выставке моих фоторабот, студенты закидали вопросами: откуда этот стиль, как нахожу тему, как подбираю одежду для моделей. Для них сегодня Петербург недоступен из-за материальных проблем. И непознанный - в литературе, истории, искусстве. А ведь ответы на их вопросы даже искать не надо, они – в Петербурге. Я бесконечно люблю этот город, его историю, людей, живших в то время, которое позже назвали Серебряным веком. Любимый период – эпоха модерна. Когда вижу книгу или альбом о модерне – руки начинают трястись, пока не открою, не пролистаю. Сколько бы ни читала, ни узнавала о том периоде, о людях – нет чувства пресыщения, так же, как и от занятий фотографией.

Все, что я делала в фотографии с самого начала и по сей день, – мой взгляд в то время или голос, услышанный мной из той эпохи. Такой необычный диалог времен.

А в Пскове, куда я приехала по распределению после окончания факультета промышленного искусства, я вскоре попала в Театр слова к Изотову, где люди жили теми же чувствами, что испытывала и я - к авторам, к их стихам, к эпохе. Так что театр стал для меня домом и помог избавиться от того чувства одиночества, которое вполне естественно испытывает любой человек, попавший в незнакомый город.

В Театре слова и сейчас, спустя 20 лет, для меня все осталось родным, своим. Друзья – тоже оттуда. Из театра я пришла в фотоклуб «Фрагмент». Вот тогда началась фотография.

Фотография

- И когда наступил звездный час Татьяны Даниловой?

- Десять лет назад на съезде фотомастеров меня назвали лучшим фотохудожником России среди женщин. Вышла на сцену - и вдруг вижу, как весь зал встает. Кто-то крикнул, чтобы мне отдали все цветы, предназначенные для награждаемых. Организатору ничего не оставалось, как вытащить из ведра охапку гвоздик и отдать мне. Вот тогда что-то вроде легкого головокружения почувствовала. Но ненадолго. Я спокойно отношусь к похвалам в свой адрес. Приятно слышать, но не более того. Иногда возникает ощущение, что все это происходит не со мной, смотрю на себя как бы со стороны.

- И на работы свои тоже можете взглянуть как обыкновенный зритель?

- Могу. Иной раз и удивлюсь: надо же, как замечательно получилось. И не вспоминается, сколько труда положено на создание того или иного образа, видишь только результат и понимаешь, что он совсем не плох. Ни от одной из своих работ не откажусь… Каждая из них самостоятельна, случившаяся и живет своей жизнью…

- Как вы определяете жанр, в котором работаете?

- Никак. Я просто делаю то, что чувствую и как чувствую. А называть… Мне это неважно. Это как волшебство: либо происходит, либо нет. И я не могу объяснить, как рождается та или иная работа. Да и не все ли равно, как. Главное - каков результат. Техника, в которой работаю, – прикладная фотография, то есть когда одного изображения мало, и к нему прикладываешь что-то еще и еще, пока не получается целостная картина, образ.

- Черно-белая гамма – принципиальный выбор?

- Да, я не любительница ярких красок. Любимый цвет – сепия, такой серо-черно-коричневый тон, который создает иллюзию старой фотографии, выцветшей, припудренной пылью.

- И жизнь воспринимается в черно-белых тонах?

- Ничего подобного: использую всю палитру. Хотя в одежде предпочитаю тона приглушенные, неяркие, в зависимости от настроения.

- Цветная фотография совсем не привлекает?

- Несколько лет назад я бы ответила отрицательно. Мне она казалась чересчур яркой, лишенной многозначности. Но сейчас работаю и в цвете. Хотя не могу удержаться в традиционных рамках, продолжаю куролесить: получается не совсем цветная и не совсем черно-белая…

- Но у вас и в черно-белых работах присутствует цвет.

- Фотография тонируется, раскрашивается вручную.

- В некоторых работах главное место занимают вещи, и они не молчат. Как удается их разговорить?

- Всегда страдала любовью к предметам старины. Особое отношение испытываю ко всяким бутылочкам и пузырькам, дома целая коллекция собралась. В отличие от людей вещи никогда не молчат, надо только дать себе труд услышать их. Я это поняла, когда оформляла экспозицию в музее Мусоргского, мне тогда посчастливилось попасть в архив Пушкинского дома, держать в руках подлинные письма композитора.

Снова театр

Года полтора назад в Псковском отделении российского Союза архитекторов задумали провести выставку: творчество архитекторов в свободное от основной работы время. Оформлением занялась Татьяна с коллегами. Так родилась архитектурная коммуналка. А вместе с ней - коллектив творческих личностей, рискнувших к юбилею псковского архитектора Б. Пославского поставить спектакль в неопределенном жанре, где присутствовали элементы пантомимы и балета, на тему «Буратино». Пятнадцатиминутное выступление артистов вызвало столь бурную реакцию, что творчество решено было продолжить. И зритель увидел еще две постановки. А популярность самодеятельного театра достигла уровня гастролей: коллеги из Новгорода жаждут познакомиться. Кстати, по замыслу авторов, а Татьяна совмещает в театре сразу несколько ролей: главного режиссера и заведующую литературной частью, спектакли живут недолго.

- Два-три раза отыграем, и в корзину.

- Не обидно, что жизнь творения столь коротка?

- Нет. Есть стимул к движению.

- Вы и со своим прошлым расстаетесь столь же легко?

- Ну, в общем, без особого сожаления. Не мучаю себя переживаниями на тему: как же было хорошо, или как жаль, что все так закончилось. Стараюсь принимать реальность такой, как она есть.

- Вы - человек верующий?

- В смысле религии – нет. А относительно внутреннего ощущения каких-то высших сил – да. В приметы там всякие, гадания – не верю. Но убеждена: что ни делается – все к лучшему, даже если это лучшее сегодня и не понять, если что-то потерял – жалеть не стоит, столько же и найдешь, чему суждено быть, того не миновать.

- Доверяете интуиции?

- Обычно да. Все-таки я по гороскопу – рак, а под этим знаком, говорят, рождаются люди с хорошей интуицией.

- Вы производите впечатление счастливого человека …

- Так оно и есть, если под счастьем подразумевать возможность самореализации: мне не скучно жить, я богата друзьями и вообще встречами с прекрасными людьми, рядом со мной живет мама – мой друг, я занимаюсь тем, чем мне нравится заниматься.

- Вам лучше работается в одиночку, или в коллективе?

- От сути работы зависит. И от того, с кем работать. С Машей Воробьевой, она делает кукол, мы, например, лет десять мечтали и не могли встретиться. А с тех пор как познакомились, работаем в удовольствие. С Женей Вагиным – мастером по кузнечному делу – тоже работается в радость.

Свою экспозицию из десяти работ на последней выставке в галерее «На Бастионной» – редкий случай – Татьяна назвала: «Миллениум». И снова загадала загадку: о каком тысячелетии речь? Прошлом, настоящем, будущем? Обыкновенные предметы, странные детали, вроде засохшего ломтика лимона или виноградной ветки без ягод, в сочетании с хрупкостью фужерного стекла и грубостью железных звеньев цепи порождают самые невероятные ассоциации и образы. Первоначальная растерянность от необычности изображения сменяется предвкушением открытия чего-то неведомого прежде. Эффект усиливается линиями: плавными – от вуали (одна из любимых Татьяной деталей), резкими – от прямых игл и геометрических углов.

Опять тайна. Новый спектакль. Снова - волшебство.

Наталья БОБРОВСКАЯ.

На фото: «В этом платье печальном Вы казались Орленком,
Бледным маленьким герцогом сказочных лет».

Фото: Татьяна Данилова

На фото: Кукла Татьяна. Дружеская шутка Маши Воробьевой.

Фото: Игорь Соловьев