Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Культура
Алексей СЕМЁНОВ 14 мая 2017, 18:21
«Голос ребёнка произнёс: «Мама, дай мне эту книгу!» Женский голос нежно ответил: «Не прикасайся к ней, мой мальчик! Это ужасная книга, написанная ужасным человеком в ужасное время».
Григорий Горин. «Дом, который построил Свифт»
В прошедшем 2016 году в псковской библиотеке на Конной художественной выставкой отметили 150-летие Джозефа Редьярда Киплинга, а в 2017 году дождались 350-летия Джонатана Свифта. Авторы это были разные до противоположности, но петербургские художники и просветители Иван Несветайло и Татьяна Нега уделили внимание обоим. В апреле 2017 года в псковской библиотеке открылась выставка «Гулливер в мультиверсе».
Мультиверс (англ. multiverse) — это множество параллельных вселенных. Термин в конце позапрошлого века придумал английский психолог Уильям Джеймс. Особенно мультиверс полюбили писатели-фантасты, но задолго до появления самого этого понятия один из самых влиятельных людей Ирландии своего времени Джонатан Свифт (настоятель собора, издатель, писатель и газетный памфлетист) в своих четырёх литературных путешествиях Гулливера рассказал о некоторых «параллельных мирах», в одном из которых человек — великан, в другом — смотрит на всех снизу вверх…
Параллельные миры не обязательно рассматривать как нечто фантастическое. Без всякой мистики или фантастики, если оглянуться и присмотреться, невооружённым взглядом можно обнаружить, что мир совсем не един. Люди живут словно в разных измерениях и ведут себя соответственно. А когда их миры вдруг пересекаются, происходят вспышки, взрывы, летят искры, а то и пули и бомбы.
Картина под условным названием «Четвёртый подсвечник», написанная во время открытия выставки «Гулливер в мультиверсе».
«Гулливер в мультиверсе» — не только выставка. В зале в день открытия собрались девятиклассники Псковской инженерно-лингвистической гимназии, и Татьяна Нега и Иван Несветайло немного рассказали им о Свифте, о его книгах и о том, как разные художники иллюстрировали его произведения раньше. Гравюры, цветные иллюстрации… Это был такой недвусмысленный намёк на то, что «Путешествия Гулливера» — хорошая книга, написанная неплохим человеком в не самое ужасное время. И не стоит её воспринимать как какую-то детскую развлекательную книжку, особенно учитывая то, что существует неприглаженный взрослый вариант этих путешествий, описанных Свифтом в XVIII веке.
А о своих работах, развешанных на стенах читального зала, Татьяна Нега сказала: «Это не иллюстрации. Мы попытались взглянуть на истории, рассказанные Свифтом, с позиции нынешнего дня».
Акварели, которые выставили в библиотечных стенах, действительно не иллюстрации. «Человек-гора перед императором Лилипутии», «Патриот», «Невозможность полёта», «Драка йеху»… По названиям видно, что источник вдохновения — это всё-таки книга Свифта, но задачи изобразить то, что написал автор, не ставилось. Для этого нужна специальная подготовка и особый склад ума. Хорошие иллюстраторы всегда точны в деталях и строго следуют за автором. Импровизации не приветствуются. Другое дело — свободные ассоциации. В ход идёт как раз воображение, разбуженное автором, умершим три века назад.
Более того, к концу разговора картин в библиотеке стало на две больше. В какой-то момент Иван Несветайло выставил этюдник и достал два листа чистой бумаги, кисточки и краски. К ним добавил несколько предметов, находящихся в зале (например, стоявший на пианино подсвечник). После этого художник предложил девятиклассникам изобразить то, что приходит им в голову, имея в виду «Путешествия Гулливера» («Путешествия…» назвали «книгой для инакомыслящих»). Кто-то рисовать умел, кто-то нет, но коллективная работа под руководством Ивана Несветайло началась. Активнее были девочки. На создание первой картины ушло минут двадцать. Первым делом отправились в Лилипутию. На бумаге стали вырисовываться контуры. Знакомый подсвечник, ваза, кувшин, а среди них — маленькие человечки*. Место отдалённо напоминало какой-нибудь укромный уголок города Мильендо — столицы Лилипутии.
«Как называется эта картина?» — поинтересовался я у гимназистов, когда картина была готова и сохла на полу у стенки. Они начали предлагать разные варианты. Для себя я выбрал одно из предложенных: «Четвёртый подсвечник». Многозначительно и с претензией, учитывая то, что подсвечник был здесь один единственный.
Школьники бывают разные. Доктор Лемюэль Гулливер, описывая путешествие в Бробдингнег, поделился впечатлениями: «…Какой-то школьник запустил мне в голову орех с такой силой, что, не промахнись он, орех этот, наверное, раскроил бы мне череп, так как величиной он был с нашу тыкву…»
Псковские гимназисты вели себя иначе. Ни в кого ничего не швыряли (и не потому, что орехов не было под рукой), проявляли интерес и, не исключено, к Свифту ещё обратятся не раз. Если не к книгам, так к собственным картинам на заданную тему. У них возникло желание после переезда в сентябре 2017 года в новое здание в район Борисовичей написанные в библиотеке картины вывесить в гимназии на видное место.
Гулливер — это хорошо. Но не обязательно отправляться за море. Достаточно одного взгляда вокруг. Где-нибудь поблизости обязательно найдётся что-нибудь интересное. Веник, швабра… Или то, что описал Свифт в 1703 году в своём памфлете «Размышления о палке от метлы». Это был метод Свифта. Начинает с пустяка. Посмотрит в угол, увидит, допустим, метлу и тут же подсоединяет воображение. Включает одну скорость, другую… Вначале появляется один слой — при рассказе о деревянной палке: «А ныне тщетно хлопотливое искусство человека пытается соперничать с природой, привязывая пучок увядших прутьев к высохшему обломку. В лучшем случае она являет собою лишь полную противоположность тому, чем была прежде: выкорчеванное дерево — ветви на земле, корни — в воздухе…»
Иван Несветайло (крайний справа) вместе с учащимися Псковской инженерно-лингвистической гимназии во время написания совместной картины. Фото: Алексей Семёнов / «ПГ»
Но это только самое начало. Дальше – больше: «Подождите, что же такое человек, как не существо, стоящее на голове?- продолжает рассуждать Джонатан Свифт, разглядывая метлу. Всего лишь метлу.- Его животные наклонности постоянно одерживают верх над разумными, а голова его пресмыкается во прахе – там, где надлежит быть его каблукам. И всё же, при всех своих недостатках, он провозглашает себя великим преобразователем мира и исправителем зла, устранителем всех обид; он копается в каждой грязной дыре естества, извлекая на свет открытые им пороки, и вздымает облака пыли там, где её прежде не было, вбирая в себя те самые скверны, от которых он мнит очистить мир…»
А ведь начинал автор с метлы, но потом вон куда унёсся. Сел на метлу и полетел далеко и высоко.
Свифт был человеком очень влиятельным – во многом как раз из-за того, что занимался журналистикой, издавал свою газету The Examiner («Исследователь»). Когда архиепископ Боутлер обвинил Свифта в том, что тот «возмущает против него чернь», Свифт ответил: «Я возбуждаю толпу? Да стоит мне пошевелить пальцем – и она разорвёт вас на куски». И это было не просто позёрство. Злободневные тексты Свифта действительно будоражили умы тысяч и тысяч людей. Но всё-таки наибольшую ценность теперь представляют не они, а те же «Путешествия Гулливера» - по той причине, что, несмотря на всю свою оригинальность, Джонатан Свифт во многом продолжал традиции. У древнегреческого писателя Филострата Лемнийского в «Картинах» есть эпизод, когда пигмеи набрасываются на спящего Геракла (в римской мифологии – Геркулеса) – осаждают его ноги, затыкают ноздри и т.п. Геракл не обращает на всю эту возню внимания, продолжая спать, а когда просыпается, сгребает всех пигмеев в львиную шкуру (эта сцена изображена на картине немецкого художника XVI века Лукаса Кранаха Младшего «Проснувшийся Геркулес и пигмеи»).
Гулливер Свифта в Лилипутии – это и есть Геракл, только Геракл, живущий в новую эпоху. У него свои подвиги и свой взгляд на жизнь, а заодно остроумие и сатирические наклонности Джонатана Свифта.
Во время разговора о Гулливере упомянули о другом знаменитом авторе – Даниэле Дефо. Было сказано: «Дефо восхвалял своё рациональное общество, а Свифт, наоборот, критиковал».
«Наш век достоин лишь сатиры», - написал Джонатан Свифт в 1731 году.
А наш век чего достоин?
* Английский литературовед Генри Морли высказал предположение, что Свифт образовал вымышленное название «лилипут» (lilliput) от двух корней: 1) Lille (little) по-английски - маленький; 2) put - презрительная кличка, происходящая от латинского слова putidus (испорченный), итальянского - putta, старофранцузских - put и pute; на этих языках таким словом называли мальчиков и девочек, предающихся порокам взрослых.
.jpg)